Т. 11 Угроза с Земли
Шрифт:
Сама напрашивалась — это для него сама напрашивалась — проблема дефектов изготовления. Но вышедшие из строя декальбы, доставленные Стивенсом, на этот счет помалкивали. Уолдо просветил их рентгеновскими лучами, измерил микрометром и интерферометром, подверг сперва всем обычным испытаниям, а потом особым, которые придумал сам. Декальбы не работали.
Тогда он взял пару отказавших декальбов одинаковой конструкции и, пользуясь одним как моделью, а другим как источником металлического сырья, сам у себя в мастерской соорудил декальб. Пришлось применить свои точнейшие сканеры и самые крохотные уолдики — крохотные, как ладошки эльфа, всего в дюйм размером — в особенности на стадии окончательной сборки. Получился декальб почти идентичный модели, идентичный настолько, насколько это было достижимо технологически при высшей квалификации исполнителя.
Декальб работал великолепно.
А его старший близнец по-прежнему отказывался работать. Это ничуть не обескуражило Уолдо. Наоборот, привело в восторг. Ведь удалось доказать, причем со всей определенностью доказать, что отказ декальба вызван не огрехами при изготовлении, а пробелами в теории. Следовательно, поставленная перед ним задача не высосана из пальца.
Стивенс сообщил во всех подробностях о возмутительном поведении декальбов в машине Маклеода, но Уолдо пока что не принял во внимание этот случай. В свое время, когда заведенным порядком дойдет черед, он разберется и с этой историей. А пока что он отложил ее в стол. Безволосые обезьяны склонны впадать в истерику. Вероятно, вся эта байка яйца выеденного не стоит. Извиваются, видите ли, будто кудри Медузы. Тоже мне!
Половина времени уходила на задачу, поставленную Граймсом.
Пришлось признать, что биологические науки — если, конечно, можно назвать их «науками» — гораздо увлекательнее, чем думалось. А ведь он их, прямо скажем, избегал; неспособность дорогих «специалистов» хоть как-то справиться с его болезнью в детские годы внушила ему презрительное отношение к этим дисциплинам. Они предлагали ему порошки старых баб, расцвеченные изящной терминологией. Граймса он любил и даже уважал, но Граймс — это был особый случай.
Материалы Граймса убедили Уолдо, что старик кое-что углядел. Причем всерьез. Выкладки был неполны, но тем не менее убедительны. Кривая третьей производной, не сказать чтобы экстраполированная с потолка, показывала, что примерно лет через двадцать не останется людей достаточно сильных, чтобы заниматься тяжелыми работами. Люди сгодятся только на то, чтобы нажимать кнопки.
Притом он как-то не учел, что сам годится лишь на то, чтобы нажимать кнопки; к телесной слабости безволосых обезьян он отнесся так, как мог бы отнестись старосветский фермер к потере кондиций у своего тяглового скота. Никто не требует, чтобы этот фермер сам тянул плуг, на то есть лошади.
А вот коллеги Граймса по занятиям, должно быть, все подряд были дурачье дурачьем.
Тем не менее он привлек лучших физиологов, неврологов, нейрохирургов и анатомов, каких только смог найти. По списку, как товары по каталогу. Надо было подковаться в этих вопросах.
И был порядком разозлен, когда оказалось, что ни под каким видом не удастся устроиться так, чтобы заняться вивисекцией на людях. К этому моменту он уже убедился, что ультракоротковолновое излучение поражает главным образом нервную систему и что вопрос следует рассматривать в рамках теории электромагнитного поля. И собирался произвести некие тонкие опыты, во время которых люди были бы непосредственно подключены к аппаратуре его собственной конструкции, позволявшей разобраться, чем именно нервный импульс отличается от электрического тока. Нюхом чуял, что имей он возможность частично отключить участки нервной сети человека и заменить их электропроводящими обводами, причем сделать это «непосредственно на объекте исследования», можно было бы совершить блестящие открытия. Правда, после этого объект опытов рисковал оказаться в тягость даже самому себе.
Но власти не вняли; пришлось удовлетвориться опытами на трупах и на животных.
И тем не менее прогресс был очевиден. Мощное коротковолновое излучение оказывало на нервную систему воздействие, причем двояким путем: с одной стороны, вызывало фантомные импульсы в нейронах, недостаточно сильные, чтобы последовала мускульная реакция, но, как он подозревал, все же достаточные для того, чтобы держать тело в состоянии подавленного нервного возбуждения; а с другой стороны, у живого объекта, подвергавшегося воздействию поля, независимо от срока воздействия наблюдалось определенное малое, но измеримое снижение эффективности подлинных нервных импульсов. В эквивалентной электросхеме это второе явление можно было бы описать как ухудшение свойств межпроводной изоляции и соответственный рост токов утечки.
В сумме оба эти процесса вызывали у подвергнутых облучению состояние небольшой усталости, чем-то похожее на недомогание на ранних стадиях туберкулеза легких. Жертва не чувствовала себя заболевшей; просто как-то переставало хватать живости. Большие мускульные усилия не казались невозможными; они просто были неприятны; требовали слишком большого напряжения воли.
Но любой терапевт-ортодокс оказывался вынужден признать больного совершенно здоровым. Да, имеет место небольшой упадок сил, но в остальном — ничего серьезного. Вероятно, результат сидячего образа жизни. Свежий воздух, солнце, лечебная физкультура — вот и все, что требуется.
Док Граймс один-единственный на свете считал, что нынешняя общепризнанная склонность к сидячему образу жизни является следствием, а не причиной всеобщего понижения жизненной активности. Изменение происходило медленно, по крайней мере столь же медленно, сколь росла плотность высокочастотной энергии в воздухе. А пострадавшие если и замечали неладное, то относили на счет того, что стареют, «стали тяжеловаты на подъем, не то, что в молодости». И даже были довольны, что стали тяжеловаты на подъем: не дергались и жилось поспокойнее.
Граймс первым призадумался над этим, когда начал замечать, что все без исключения его пациенты юного возраста записались в книгочеи. Оно неплохо, когда пацан читает книжки, но нормаль-ный-то мальчишка должен время от времени беситься. Куда подевались вечный футбол под ногами у взрослых, игра в прятки и прочее, чего одежка не выдерживала в дни его собственного детства?
Черт подери, да не должен пацан день-деньской обхаживать собственную коллекцию марок!
Уолдо шаг за шагом близился к ответу на эти недоумения старого врача.
Нервная система в целом представляет собой нечто похожее на приемную антенну. И как таковая способна улавливать электромагнитные волны и делает это. Но результатом оказывается не наведенный электрический ток, а нервная пульсация — нечто до боли похожее, но в то же время решительно иное, чем электрический ток. Чтобы вызвать мышечную активность, можно вместо нервных импульсов приложить к живым тканям электродвижущую силу, но ЭДС — это ни в коем случае не нервный им пульс. При том же результате ток и импульс распространяются с очень уж разными скоростями. Электрический ток распространяется почти со скоростью света, а нервный импульс движется со скоростями порядка метров в секунду.