Т. 13 Число зверя
Шрифт:
— Вас понял. Джейк, тебе Ая нужна?
— Ну, может быть… Указать курс по большому кругу и расстояние по хорде. А можно просто подняться повыше — и планирующим полетом на северо-восток. Живописный маршрут.
Тетя Хильда повернулась ко мне:
— Фотоаппарат готов, Дити?
— Да. Осталось три кадра, — добавила я, — у нас есть еще три коробки пленки, но когда они кончатся, то все.
— Расходуй осмотрительно.
В следующее мгновение мы уже находились в свободном падении над Аризоной, еще через мгновение — над Британскими островами, затем легли на воздух, затем вошли в пике, и Зебадия крикнул:
— Следующая остановка — Тауэр!
Я отсняла отличный кадр: Тауэр и правое ухо Зебадии.
— Генерал, вы ничего не хотели бы сфотографировать здесь? Или где-нибудь еще?
Генерал был настолько потрясен происходящим, что не сразу ответил. В конце концов он пробормотал:
— Есть одно местечко милях в двадцати к северу отсюда… Загородное имение. Не могли бы мы…
— Возьми управление, Дити, — сказала тетя Хильда.
— Есть, капитан. АЯ, ПРЫГ. Папа, Зебадия, дайте три минимума на север. Выполнять по усмотрению.
— Узнаете местность, Берти? — спросила я через некоторое время.
— Э-э… пока нет.
— Папа, можно бинокль?
Папа передал бинокль на заднее сиденье, я вручила его Берти. Он настроил его и занялся поиском ориентиров, между тем как Зебадия делал широкие круги, экономя запас высоты.
— Вот оно! — воскликнул вдруг Берти.
— Где оно? — спросила я. — И что оно такое?
— Вон тот большой дом справа по курсу. Нет, теперь уже впереди!
Я увидела его: настоящая английская усадьба. Чтобы иметь такие лужайки, нужно стадо овец и четыре столетия.
— Вон то, да? — уточнил Зебадия. — Направляюсь прямо туда по пушечному прицелу.
— Это, именно это, сэр! Дити, мне бы и правда хотелось сделать снимок.
— Я постараюсь.
— Внимание, — произнесла Ая. — Напоминание для генерала Смайз-Карстейрза: «Поеду, поеду, — подумала мама, — и буду к обеду назад».
— Тетя Хильда, Берти, у нас есть небольшой запас времени, я позаботилась. Будем снимать! Зебадия, спустись как можно ближе, потом прыгай вверх, но предупреди меня. Хочу снять крупным планом.
— Пора, Дити! — Я нажала на затвор, и Зебадия поднял нас в космос.
Берти вздохнул.
— Мой дом… Я уже не надеялся увидеть его снова.
— Я поняла, что это ваш дом, — мягко сказала тетя Хильда. — Потому что у вас было такое же выражение лица, как у нас, когда мы смотрели на тот кратер, где раньше было Гнездышко. Но ведь вы еще увидите его когда-нибудь, разве нет? Когда истекает срок вашей службы на Марсе?
— Все дело в здоровье, — объяснил Берти, — Я имею в виду здоровье леди Гер… Бетти.
Папа обернулся назад:
— Берти, мы можем попробовать снова. Ну, подумаешь, опоздаем на несколько минут, зато вы еще раз увидите свое родовое гнездо.
— Берти пока не опаздывает, папа. Можно даже вот что сделать. Та лужайка очень ровная и просторная в половину плаца перед Имперским Дворцом. Берти, мы могли бы там приземлиться.
— Готов обеспечить скользящую посадку, — подтвердил Зеб. — Хотя вообще-то Дити разработала другой метод, еще лучше.
— Нет, — отрывисто вымолвил Берти. — Спасибо, Дити. Спасибо вам всем. Джейк. Зеб. Капитан Хильда. Я никогда не забуду этот день. Но надо знать меру. — По его щекам текли слезы, но он не обращал на них внимания.
Тетя Хильда достала из сумочки бумажную салфетку и вытерла ему лицо. Обхватив левой рукой его шею, она притянула его голову к своей и поцеловала. Она не стала интересоваться, видит ли это папа (он видел), просто поцеловала, и все.
— Дити, дай-ка мне бинокль, — сказал папа.
— Вот он, папа. Ты что-нибудь увидел?
— Хочу, насколько возможно, полюбоваться доброй старой Англией, я-то уж точно больше ее никогда не увижу. Друзья мои, мы больше не будем наведываться в Гнездышко, это вредно для нашего здоровья. Пока что пускай Зеб ведет машину, а вы обе постарайтесь утешить нашего гостя и поднять ему настроение…
— Только не забудьте потом стереть губную помаду.
— Отставить, Зеб. Ты не наблюдателен: наши девушки не накрашены. Опоздать не страшно: без Берти все равно не начнут. Но не может же губернатор появиться на официальном торжестве с опухшими глазами и следами от слез на воротничке. Мы обязаны вернуть его в таком же отличном состоянии, в каком получили.
Иногда я бываю просто в восторге от папы.
И от своего мужа тоже.
Я обхватила Берти обеими руками, но в этом не было нужды: он не собирался убегать от нас. Восстановительная терапия заняла три минуты сорок три секунды, и я точно знаю, что к концу этих двухсот двадцати трех секунд Берти уже не тосковал по дому и не сокрушался об утраченных возможностях: его боевой дух был на высоте. Когда он целовал меня в последний раз, он без слов дал понять, что мне не следовало бы оставаться с ним наедине, если у меня нет серьезных намерений.
Я мысленно взяла это на заметку. А также решила спросить Хильду, не получила ли она такое же предупреждение. Но тут же передумала. Во-первых, не было никакого сомнения, что получила, а во-вторых, я же знаю, что она соврала бы мне, если бы нашла это нужным.
Я все жду, когда Хильдочка попросит меня помочь ей в тайных проделках. Это будет означать, что ко мне наконец-то относятся не как к дочурке Джейн, а как относились к самой Джейн, то есть с полным доверием. И я наконец избавлюсь от последних остатков своей позорной ревности — ведь я до сих пор страдаю за свою любимую маму Джейн.
Я достала из сумочки зеркальце, посмотрелась в него, убедилась, что никаких нежелательных следов нет, дождалась, пока они оторвутся друг от друга — на их лицах тоже не было следов.
— Дити, — сказал Берти, — могу я получить эти фотографии на память о том, какой необыкновенный сегодня был день?
— Разумеется. АЯ, ПЛАЦ. Все три ваши: снимались специально для вас.
Мы успели точно вовремя.
Три часа спустя я сидела по самые сосочки в изумительной ванне, горячей, пенистой, такой большой, что в ней можно было утонуть, но я не утонула бы, потому что напротив в той же ванне, только по плечи, сидела Хильдочка. Мы перебирали события дня и прихорашивались в преддверии ужина. Ну, по крайней мере чистились.