Шрифт:
Только тогда Т. узнал Соловьева — тот выглядел так же, как на своих последних изображениях.
Соловьев кивнул на стену и сказал:
— Я почему так говорю — надписи не настоящие. Это администрация упражняется.
— Откуда вы знаете? — спросил Т.
— Рассказал знакомый жандарм. Да и сами подумайте, ну кто из смертников будет тратить последние минуты на то, чтобы готовить чернила из сажи с кровью, а потом лезть по лавке аж на потолок?
Тело Соловьева выглядело вполне достоверно, но, тем не менее, было явно иной природы,
— Вы даже представить не можете, — сказал Т., — как я рад нашей встрече. Я столько времени пытался вас найти... Но я вижу, с вами случилось несчастье?
— В некотором роде, — ответил Соловьев с улыбкой. — Мне отрубили голову.
— Какой ужас...
— Бросьте, граф. Начиная с определенной ступени в нашем внутреннем развитии, такие вещи перестают играть роль.
— Кто это сделал? — спросил Т.
— Ариэль. Ну, конечно, не сам — как-то обставил через своих фантомов. Но мы ведь понимаем, как в этом мире обстоят дела...
Т. от напряжения приподнялся с места.
— Вы знаете Арэиля?
— О да.
— Скажите, то, что он говорит о природе и цели нашего существования — правда?
— Частично. Но крупицы правды в его словах рассыпаны среди целых гор лжи. И потом, истина всегда зависит от смотрящего. Для кого-то Ариэль действительно Бог. Ну а для меня это скорее нечистый дух.
— Он настоящий демиург?
— Это вопрос интерпретации, — ответил Соловьев. — С моей точки зрения, нет. Он, скорее, нечто вроде надсмотрщика над гребцами на галере. Раб обстоятельств, поставленный над другими рабами обстоятельств в качестве дополнительного порабощающего фактора...
— Он вас тоже недолюбливает, — сказал Т.
— Ничего удивительного. Не сомневаюсь также, что вы слышали обо мне много дурного в свете.
— Да, было, — согласился Т. — Как я понял, вас считают чем-то вроде городского сумасшедшего. Долго говорить про вас избегают. Смысл сводится к тому, что в молодости вы многое обещали в художественном плане, но, по мнению литературных менял, не вернули процента с выделенных под вас надежд. Кроме того, упоминали о государственной измене и аресте...
Соловьев печально улыбнулся и развел руками.
— Зато ваши ученики, — продолжал Т., — я имею в виду соловьевское общество, рассказывают про вас такие удивительные вещи, что впору спутать вас с Аполлонием Тианским или кем-нибудь еще из древних чудотворцев.
На этот раз Соловьев улыбнулся чуть смущенно.
— Одни полагают меня опасным безумцем, — сказал он, — другие, наоборот, видят во мне то, чем не решились стать сами. Второе, конечно, лестно — но так же незаслуженно, как и первое. А что вам говорил про меня Ариэль?
— Что-то невнятное, — ответил Т. — Сквозь зубы.
— Вы ведь
— Да, Ариэль упоминал. Что-то про католическую сутану и два хлебных ножа.
— Стыдно вспомнить, — вздохнул Соловьев, — сколько я загубил безответных усачей из ведомства Кнопфа. Но потом возникли трудности.
— Какие? — спросил Т.
— Дело в том, что я раскусил Ариэля. Понял одну вещь, которая разрушила весь его замысел.
— Что же именно вы поняли?
Соловьев прищурился и смерил Т. долгим взглядом, как бы колеблясь, отвечать на этот вопрос или нет. И, видимо, решил ответить.
— Скажите, граф, не приходило ли вам в голову, что вы с самого начала были созданы не для торжественной и высокой роли, смутно упомянутой Ариэлем, а именно для той самой, какую играете? Я имею в виду, с первой минуты?
Т. нахмурился.
— А хоть и так, какая разница? Ведь происходящее от этого не изменится...
— Изменится, и еще как, — сказал Соловьев. — Дело в том, что в этом случае вы оказываетесь героем совсем другой истории, чем привыкли думать.
Т. вдруг ощутил странный холодок под ложечкой.
— То есть?
— Вы верите, что это история графа Т., пробирающегося к неизвестной цели, которая меняется в зависимости от пожеланий заказчика. Историю придумывает некий Ариэль Эдмундович Брахман и подчиненная ему бригада авторов. И этот Ариэль Эдмундович от нечего делать вступает иногда с графом Т. в каббалистическое общение, остающееся как бы за границами романа про графа Т. Верно?
— Верно, — сказал Т. — Так и есть.
— Почему вы в это верите?
— Потому что такая версия реальности была многократно подтверждена на практике.
— Но все практические подтверждения этой реальности были частью той самой реальности, которую они подтверждали. Не так ли? Тут бы умному человеку и заподозрить неладное. Вы ведь, слава Богу, не какой-нибудь физик-экспериментатор.
— А как обстоят дела на самом деле?
— Вы действительно герой романа. Но роман не только про вас. Это роман про Ариэля Эдмундовича Брахмана и его подручных, командующих големом по имени «граф Т.», которого они мягко, но настойчиво уводят от поиска вечной истины к высасыванию душ в консольном шутере, мотивируя это требованиями кризиса и рынка. Романом является описание этого процесса во всей полноте.
— Но что при этом меняется?
— Самое главное. Ариэль никакой не бог-творец. А такое же точно действующее лицо, как мы с вами. В нужный момент он просто появляется на сцене и произносит свои реплики.
Т. вскочил на ноги и заходил взад-вперед по камере.
— Вы хотите сказать... Но он ведь совершенно точно может... Влиять на события. Совершать чудеса.
— Ну и что? Это просто герой с такой способностью. Для кого-то, возможно, ваше умение ловить топор за лезвие — тоже чудо. А для вас это самая обыкновенная вещь на свете.