Та, что правит балом
Шрифт:
— Я думала, ты меня бросил.
— Что за чушь?
— Значит, нет? Ну, тогда пошли.
— Куда?
— Куда угодно, не здесь же стоять.
Мы вышли из магазина. Он ко мне приглядывался, наверное, гадал, какая муха меня укусила.
— Ты сейчас в контору? — задала я вопрос, надеясь скоренько с ним проститься.
— Собственно, я думал, что мы поедем к тебе.
— Поехали, — пожала я плечами, направляясь к его машине.
— Слушай, в чем дело? — спросил он по дороге к моему дому. — Ты странно себя ведешь.
Ник утверждал, что Рахманов сволочь редкостной породы, и я была склонна согласиться, но сейчас наглость любовника поставила меня в тупик.
— Ты не догадываешься?
— Нет.
Впору было рассмеяться, но я ответила:
— Я ревную.
— Меня?
— Конечно.
— К кому, дорогая?
— Ко всему миру, дорогой. Три недели ты счастливо жил без меня, а я страдала.
— Серьезно?
— Серьезно. Чуть не удавилась! Слава богу, помог добрый человек, вынул из петли.
— Это правда?
— Про петлю? Истинная, — веселилась я.
— Правда, что ты ревнуешь? Иногда мне кажется, что я для тебя ничего не значу.
«И поэтому ты решил от меня избавиться», — мысленно поддакнула я, а вслух сказала:
— Просто я не демонстрирую свои чувства, загоняю их вглубь и оттого тяжко страдаю.
— Знаешь, что я тебе скажу… — воодушевился он. — Ты единственная женщина, с которой я чувствую себя очень неуверенно. Серьезно. Меня страшит мысль, что кто-нибудь предприимчивей, чем я, уведет мою красавицу прямо у меня из-под носа.
— Невероятно.
— Нет, в самом деле. И я подумал: может, нам стоит жить вместе?
— Давно подумал?
— Да что за черт? Я говорю серьезно.
Он и вправду выглядел на редкость убедительным. Да, приходится признать: Рахманов для меня тайна за семью печатями.
— Хочешь переехать ко мне?
— Боже избави, — хихикнул он. — Моя квартира мне нравится больше.
— А мне меньше.
— У тебя что, критические дни? — возмутился он.
— Что-то вроде того.
В квартире он принялся раздеваться еще у порога и потащил меня в постель. Хоть я и настраивала себя на терпение, но его надолго не хватило.
— Что с тобой, девочка? Что случилось? — удивился Рахманов.
Я довольно грубо отстранилась.
— Хочу поехать куда-нибудь, — ответила я, подхватив платье, лежавшее на полу.
— Что на тебя нашло, милая? — отбирая у меня платье, спросил он и вновь попытался меня обнять.
Я оттолкнула его и отправилась на кухню. Достала бутылку вина, уронила бокал. Олег, появившийся следом, спокойно взял у меня из рук бутылку, нашел другой бокал, налил вина.
— За встречу? — произнес с улыбкой. Я усмехнулась и спросила:
— Скажи, дорогой, ты меня любишь?
— Конечно, — удивился он.
— Серьезно?
— По-моему, ты сегодня выпила лишнего. Нет? Что за странная фантазия — устроить мне сцену? Ты всегда была умненькой девочкой,
— Ага, — кивнула я. — Ты любишь меня, отдых на море и дорогие костюмы. Для тебя «любить» — глагол, обозначающий пристрастие к тому, чем тебе нравится пользоваться.
— Боже… — вздохнул Рахманов. — Тебе пришла охота выяснять отношения? Что ж, валяй. Внимательно слушаю.
— Мне пришла охота сказать, что я думаю о тебе.
— И что ты обо мне думаешь? — Он уставился в мои глаза, а я засмеялась, такой нелепой была ситуация. — Давай-давай… А хочешь, я скажу, что о тебе думаю, тварь неблагодарная? Ты забыла, из какого дерьма я тебя вытащил? Чем ты теперь недовольна?
Это показалось забавным.
— Недавно один человек интересовался, чем я тебе не угодила, раз ты решил избавиться от меня.
— Если ты будешь продолжать в том же духе, моего терпения надолго не хватит.
— Еще он интересовался, с какой стати ты меня подкладываешь под своих врагов. Из-за большой любви, надо полагать?
Он выплеснул мне вино в лицо.
— Что ты несешь? Ты в своем уме?
Я вытерла лицо ладонью и усмехнулась.
— Не очень приятно слышать такое, да, дорогой?
— Пожалуй, мне лучше уйти, — хмуро произнес Рахманов. — Черт знает, что на тебя накатило.
— Я вступила на запретную территорию. Ты у нас отличный парень, грязь к тебе не липнет…
— О, господи… Послушай, я полагаю, твоей сегодняшней истерике должна быть причина, — заговорил он спокойно. — Объясни, что произошло?
— А ты не знаешь? — усмехнулась я.
— Я не знаю, — чуть ли не по слогам ответил он.
— Ты не знаешь, где я приобрела роскошный загар?
Теперь в нем наметилось беспокойство, он хмуро меня разглядывал. Вот здесь бы мне и заткнуться, зарыдать, повиснуть у него на шее и постараться побыстрее отвлечь от пагубных мыслей, но остановиться я уже не могла. Меня переполняло желание наконец-то сказать ему, что я о нем думаю. Даже если потом я очень пожалею об этом.
— Правда, не знаешь? Неужто твой друг не поставил тебя в известность? Извини, в это трудно поверить. — Он схватил меня за плечи и встряхнул, а я засмеялась. — Фамилия Литвинов тебе знакома? Тоже нет? А про недавний теракт на южном побережье слышал? Как раз там отлично можно загореть.
— Ты свихнулась, — растерялся он. — Что ты, черт возьми, болтаешь? Тебе пора в психушку вместе с твоей Машкой.
— Ты о ней к слову вспомнил? Или, может, желаешь привести меня в чувство? Легкий шантаж с переходом в тяжелый…Только мне плевать на тебя, на себя, даже на нее наплевать. Все, хватит! Тошнит от вас, уроды! Катись отсюда!
Рахманов отступил на шаг, вроде бы в замешательстве, а я схватила бутылку и швырнула ее в стену, она пролетела в нескольких сантиметрах от его головы. Это все-таки произвело впечатление, он поспешил ретироваться.