Та, что правит балом
Шрифт:
— Я вообще его видеть не хочу, — засмеялась я.
— Ты оставила свою глупую идею, детка? — съязвил Ник.
— У меня же никаких шансов.
— Слава богу, ты меня успокоила. А то папа плохо спал по ночам из-за твоих планов. Сытая жизнь пошла тебе на пользу, ты заметно поумнела.
— Дорогуша, — усмехнулась я, — давай поспорим на твою тачку, что я шлепну этого урода? И вовсе не потому, что он здорово меня допек, просто хочу доказать тебе, что кое-чего стою.
— Так я тебе и поверю, —
— Правильно не веришь. Мне на всех плевать. Но «мой дружок», как ты его называешь, уже практически покойник, только пока ничего об этом не знает.
И я повернулась, чтобы увидеть Дена. Опять наши взгляды встретились, как тогда в казино, и я послала ему воздушный поцелуй. Но сразу отвернулась. Потом чуть передвинула стул, чтобы Ден мог видеть меня в профиль. За неимением другой аудитории пришлось пробовать свои чары на Нике. Левая рука на спинке стула, я небрежно наматываю прядь волос на указательный палец, не забывая томно поводить плечами, насмешливо гляжу на Ника и болтаю всякую чушь, то и дело смеясь…
— Мама дорогая, — завопил вскоре Ник. — За что мне такое счастье? Могу публично оконфузиться, уже нет никакого терпения. Деточка, это не твоя ножка упирается мне в жизненно важные органы? Да я сволочь Гадюку сам убью: такой стресс для моего организма, а какая обида, что все это предназначается не мне.
— Да ладно, и тебе обломится.
— А парня повело, — хихикнул Ник. — Пьет, бедолага, и уже не стесняясь жрет тебя глазами. Я начинаю переживать, как бы и он публично не оконфузился. Что делают с нами, бедными, сучки вроде тебя.
— Сматываемся, — предложила я.
— Самое время, — кивнул он.
Ночью раздался звонок, я сняла трубку и не удивилась, услышав голос Дена.
— Значит, я твой дурачок, который сидит взаперти и строит планы мести? — спросил он.
— Боже! — простонала я. — Мальчик что, стенографировал наш разговор?
— Просто у него хорошая память.
— Поздравляю.
— Идея об умопомрачительном сексе и каждый год по ребенку мне, кстати, понравилась.
— Не бери в голову, я пошутила.
— Но ты об этом думала?
— Разумеется. Я и сейчас об этом думаю.
— Ты одна?
— Конечно.
— А как же Ник?
— Ему мало что перепадает. К тому же он боится Рахманова, вот я и думаю о тебе, а вовсе не о нем.
— И что ты обо мне думаешь?
— Ты чокнутый сукин сын, и я безумно хочу тебя.
— Врешь.
— Жаль, что тебя нет рядом, мог бы проверить.
— Ты меня ненавидишь.
— Ты меня тоже. И что? Одно другому не мешает.
— Говорят, ты живешь на широкую ногу? Новая тачка, шикарная дача.
— Скромный домик, но там есть бассейн, в котором я плаваю по ночам под звездами.
— Одна?
— Когда как. Иногда воображаю, что с тобой.
Он усмехнулся:
— Ты думаешь, я поверю? Я убил твоего мужа.
— Не меня же, в конце концов. Спроси у десяти женщин, хотели бы они, чтобы из любви к ним мужчина совершил убийство. Восемь начнут охать «ах, нет, ни за что на свете», а две скажут правду, что мечтают об этом.
— Ты меня дразнишь.
— Конечно. И это только начало. То ли еще будет, милый.
— Чего ты добиваешься? — посерьезнел он.
— Ты знаешь.
— Нет.
— Знаешь. Ты приползешь ко мне на коленях.
— И что потом?
— Я придумаю что-нибудь интересненькое. Обещаю, скучно не будет. Ох, как я хочу этого, дорогой…
— Ты таскаешься с Ником по кабакам. Куда, к черту, смотрит твой Рахманов?
— А он уехал в Москву на целых две недели. Меня с собой не взял, вот я и решила, что он заслуживает того, чтобы его проучили.
— Ты нарочно пришла в ресторан, знала, что я там буду…
— Кончай прикидываться! Это ты знал, что я там буду, твои орлы глаз с меня не спускают. Ладно, ты мне надоел. Спокойной ночи, милый.
Теперь моя жизнь протекала от звонка до звонка. Я смиряла себя, заставляя быть терпеливой.
— Чем занимаешься, сладкая?
— Разрабатываю план операции.
— Как подразнить меня?
— У тебя мания величия. Сегодня на Дворянской я видела колье — сапфиры и бриллианты. Восхитительная вещь. Олег жалуется, что я его разоряю. Значит, надо придумать что-то такое, чтобы он сам захотел мне его купить.
— Я куплю тебе десяток колье и полсотни платьев. Или сотню, если хочешь. Что еще? Самолет, вертолет? Только скажи. — Он смеялся, но говорил почти серьезно.
— У тебя я ничего не возьму.
— Ну, мы еще посмотрим…
Уже к обеду появился блондин. Дальше порога не прошел и протянул мне бархатный футляр. Я вынула колье и сказала:
— Помоги.
Скинула с плеч халат, обнажая грудь, парень долго возился с застежкой, сцепив зубы.
— Завязывай со своими шуточками, — сказал глухо. — Кончится тем, что он тебя пристрелит.
— Вряд ли. Ему они так же нравятся, как и мне, — усмехнулась я и взглянула на себя в зеркало. — По-моему, потрясающе, но я его не возьму. — Я сорвала колье с шеи и сунула в руки парню. — Топай отсюда.
— Ну уж нет! — рявкнул он. — Он опять пошлет меня к тебе, а я не намерен бегать туда-сюда.
Он сгреб меня за плечи, пытаясь вернуть мне колье, а я сказала:
— Поаккуратней! Скоро вся ваша контора будет работать на мои капризы, а ты будешь подавать мне тапочки, мальчик.
— Я тебя сам убью, — с чувством сказал он, — если у него ума не хватит!