Та, которой не стало
Шрифт:
Некоторое время они сердито таращились друг на друга в полутьме спальни и молчали. Сердце ее отчаянно стучало, к горлу подкатил сухой комок… Наконец она чуть заметно кивнула.
– Не выпить ли нам чаю? – спокойно спросила она.
ГЛАВА 19
– Чаю?!
– Иногда я пью цветочный чай, он помогает расслабиться.
– А как насчет бурбона?
– Бурбон тоже хорош, но лично я никогда не пробовала запивать виски болеутоляющие таблетки.
– И напрасно.
– Ладно, погляжу, может, что и найдется. – Она вышла, и Харт огляделся. Спальня Мелины показалась ему очень уютной. Обставлена она была с большим вкусом, но без особых женских изысков. На ночном столике в рамке из вишневого дерева стояла фотография обеих сестер, и Харт взял фотографию в руки, в который уже раз поразившись про себя потрясающему сходству сестер.
– Можешь отгадать, где – кто? – спросила Мелина, входя в комнату с подносом, на котором стояло два низких стакана.
– Нет. Не думаю. – Он взял один из стаканов. – Спасибо…
– Не за что. Кстати, бурбона я не держу. Могу предложить скотч с содовой.
– Годится.
– Прошу прощения, сэр, что я не подготовилась к нашей встрече, но я не ожидала, что вы заявитесь ко мне посреди ночи, – едко заметила она. – Кстати, на снимке я справа.
Он снова поглядел на фотографию, потом недоверчиво покачал головой.
– Я так и не оплакала сестру как полагается, – тихо сказала Мелина, указывая на фото в рамке.
– Ты не должна себя изводить из-за этого. Все это свалилось на тебя как снег на голову. Ты по-настоящему еще не осознала, что Джиллиан больше нет. Вот когда осознаешь, тогда и будешь горевать.
– Откуда ты знаешь? Ты сам терял близких?
– Да, семь лет назад я потерял мать. Мне тогда нелегко пришлось.
– Когда умерли наши родители – а это произошло почти одновременно, – мы с Джиллиан выстояли только потому, что были вместе.
– В вашей семье не было других братьев и сестер?
– Нас было только двое. А теперь осталась я одна… – Она задумчиво провела пальцем по ободку своего бокала. – А твой отец? Он жив? – неожиданно спросила она.
– Да, он еще жив, – ответил Харт отстраненно и холодно, и она поняла – распространяться на эту тему он не собирается.
Последовала долгая напряженная пауза, потом Харт сказал:
– Странная складывается ситуация, Мелли.
– Что ты имеешь в виду? – не поняла она.
Он усмехнулся. Она скорее почувствовала, чем увидела его усмешку, и поняла, а вернее – угадала, что он скажет. И предчувствие ее не обмануло.
– Как правило, – начал Харт, – когда мне случается оказаться ночью в спальне красивой женщины, я предпочитаю не Говорить, а действовать. Но сейчас я сижу и обсуждаю с тобой допросы жизни и смерти… А главное, я чувствую себя так, ¦ Словно… Ну, как будто так и надо! Она невольно улыбнулась:
– Для меня эта ситуация тоже необычна хотя бы потому, что по ночам я предпочитаю спать. Но смерть моей сестры все изменила.
– Тогда ты, наверное, поймешь меня правильно, если я скажу, что после встречи с Джиллиан моя жизнь полетела под откос. И зачем вы только поменялись местами!
Она поднялась с кровати так стремительно, что полы ее халата разошлись, оголив почти до бедра стройные ноги. Со стуком поставив стакан на стол, она повернулась к нему, и ее глаза гневно сверкнули в полутьме.
– Знаешь, что мне только что пришло в голову? Что, если бы не ты, с моей сестрой вообще бы ничего не случилось!
– Ты права. – Его спокойный тон отрезвил ее. Она ждала спора, яростных возражений, но, когда Харт ничего больше не прибавил, она обнаружила, что ей совершенно нечего сказать.
Харт внимательно наблюдал за ней.
– Ну, теперь ты готова слушать? – спросил он почти задушевно.
Все еще злясь на него, она поплотнее запахнула халат и снова села.
– Налить тебе еще? – осведомился Харт бесстрастным голосом, заметив, что ее стакан пуст. Но она только покачала головой.
– Достаточно… А теперь рассказывай!
– Окей. – Он слегка наклонил свою красивую голову. – Давай-ка припомним все известные нам факты и попробуем разобраться, что может за ними стоять на самом деле.
– Но зачем тебе это? – не удержалась она от вопроса. – Ведь в тот день, когда Лоусон собрал нас в полицейском управлении, ты совершенно ясно дал понять, что не хочешь ввязываться в эту историю ни в каком качестве, что ты – просто случайный свидетель и что единственное, к чему ты стремишься, это как можно скорее вернуться к своей обычной жизни.
– Вначале я и сам так считал, – кивнул Харт. – Я не желал, чтобы меня против моей воли втягивали в какую-то грязную историю. Ведь не я заварил эту кашу, и мне казалось, что расхлебывать ее должен тот, кому это положено по должности. Ты была совершенно права, когда назвала меня эгоистом, – это был действительно эгоизм чистой воды, хотя я до сих пор предпочитаю называть это чувство инстинктом самосохранения, присущим каждому нормальному человеку. – Он ухмыльнулся: – Впрочем, теперь я считаю иначе.
– С чего бы это? Неужели в тебе проснулась совесть? Или все дело в этом твоем «инстинкте самосохранения»? Ты понял, что и твоей жизни грозит опасность, и немедленно перестроился…
– Считай, что у меня проснулась совесть. – Харт улыбнулся, но она никак не отреагировала, и он снова посерьезнел. – Окей, Мелина, можешь считать, что я струсил. Я и вправду вел себя не очень достойно.
– Ты повторяешься, Харт. Ближе к делу!
– Я бы не хотел называть причину, которая привела меня к тебе сегодня. Пусть это останется моей тайной, ладно?