Та сторона, где ветер
Шрифт:
– Дурень! Много ты знаешь…
– Мы бы не стали часто кататься. Можно было бы только с тобой.
– Пока не научимся сами, – добавил Илька.
– Ну папа… Скажи хоть что-нибудь.
– А что сказать? Я инженер, но не плотник. И досок нет. Ну посмотрим…
– А что – посмотрим? – оживился Владик.
В отцовском голосе явно слышалась уступка:
– Поговорю я… У нас на строительстве нового цеха прораб есть, рыбак. Говорил, что новую лодку купил. Спрошу, что со старой будет делать.
– Ура! – шепотом сказал
– Не очень-то «ура». Старая лодка – это дыра на дыре. Можете с ремонтом все лето провозиться. А плавать когда?
– Можно и осенью, пока не застынет, – сказал Владик.
– Можно, – подтвердил Илька.
– Может быть, и можно, – нерешительно согласился Иван Сергеевич. – Если на озера ее перебросить… Там такие места, под Ново-Каменкой. Кругом озера, а между ними протоки. Я прошлой осенью был. Вода черная, а в ней желтые листья… Но если только и в самом деле лодка будет, дурака не валять. Ясно?
– Ясно! – гаркнул Илька.
Владик помолчал, думая о желтых листьях на черной воде. Ему даже показалось, что слышен запах осеннего леса.
«По черной воде в золотых берегах плывет наш фрегат, раздвигая упавшие листья…»
Глава седьмая
Илька танцевал от нетерпения.
– Ну мам…
– Не крутись! И не растопыривай локти. Откуда у тебя эта привычка? Чуть что не нравится – сразу локти в стороны!
Локти были ни при чем. Когда Илька хотел уговорить маму или что-то доказать, он прижимал к груди (или к животу) стиснутые кулаки. Для убедительности. Локти при этом растопыривались сами собой.
– Не пля-ши, – с расстановкой повторила мама. – Чем спокойнее будешь стоять, тем скорее кончим. Ну-ка, держи руки по швам!
Илька внутренне застонал, но перестал приплясывать и начал держать руки по швам. Лишь бы скорее.
– Не могу же я шить без примерки, – сказала мама.
Илька вкрадчиво заметил:
– Можно сейчас и не шить. Зачем мне сейчас эта куртка?
– А затем… – начала мама и повернула Ильку вокруг оси. – Затем, что всю свою одежду ты превратил в лохмотья. И не в чем тебя в люди вывести. Ну-ка, повернись боком!
Илька повернулся боком и поинтересовался, как это его собираются выводить в люди.
– Ну, в цирк, например, в чем бы ты пошел?
– В белой рубашке.
– А вечером будет прохладно.
– Не будет прохладно.
– Убери локти!
Вот и поговори. А времени уже одиннадцать. Владик пришел к Генке, и Шурик, конечно, пришел. Они не опаздывают. Сейчас сидят под навесом на чурбаках и разносят Ильку на все косточки. Потому что Илька не идет и не несет обещанные гвозди.
– Я же тороплюсь, – жалобно сказал Илька.
– Я
«Чтоб она сгорела!» – про себя добавил Илька.
Мама отодвинула его и полюбовалась на свою работу.
– Ну, вот видишь! Вполне приличная курточка. Очень модный фасон. Сейчас и взрослые носят такие, без воротника.
Ильку ни капельки не интересовало, что носят взрослые. Это их взрослое дело. А ему все модные фасоны нужны, как кошке рога. Все излишки одежды хорошо бы вообще перешить на паруса и флаги. Только мама не даст…
Мама продолжала любоваться:
– Очень хорошо! Подрублю рукава, подол, пришью пуговицы, и все будет в порядке. Ну, тебе нравится?
Илька скосил глаза на темно-голубое сукно. Конечно, следовало сказать, что нравится. Но прямота характера не позволила.
– Мне в такой и ходить?
– Конечно, – сдержанно сказала мама. – А что?
– Камзол какой-то…
– Что-о?
– Длинная какая! Будто платье. Смотри, даже штанов не видать почти.
– И очень хорошо! – с радостью отозвалась мама. – По крайней мере, никто не увидит, во что ты их превратил. Это были единственные приличные штаны для лета. Ты их отделал за полмесяца. Ну что это такое?
– Это краска и капелька смолы, – осторожно объяснил Илька. – Мы же лодку конопатили. Это, мама, все отчистится ацетоном или отстирается.
Он хотел увести маму от опасного разговора, но она уводиться не хотела:
– Много ты чистишь и стираешь! Неужели нельзя надеть что-нибудь старое, когда возишься с этой вашей лодкой?
– У старых штанов ремня нет! Куда инструменты совать?
Мама печально вздохнула.
– Крепкой руки на тебя нет, вот что. Снять бы с тебя этот ремень, а потом эти штаны, которые в смоле… Ну-ка, снимай!
– Что? – испугался Илька.
– Куртку. Раз она тебе так не нравится.
– Она нравится, – тихо сказал Илька. – Только обрежь немножко, пожалуйста. Вот настолечко. – Он растопырил пальцы.
– Пожалуйста. В конце концов, тебе носить.
Пока мама решительно орудовала ножницами, Илька заталкивал за ремень молоток и стамеску, а карманы загружал гвоздями.
На стол легла широкая полоса синего сукна. Илька устремил на нее прицеливающийся взгляд. Нерешительно потанцевал.
– Мам… Эта тряпочка ведь, наверно, не нужна?
– А можно узнать, зачем эта тряпочка тебе?
– Для пробоины. Понимаешь, в лодке есть дырка…
– Дырка?! – Мамины глаза стали круглые и синие, как пуговицы для новой курточки. – И на этой лодке вы хотите плавать?
– Ну мама! Мы не будем плавать, пока дырка. Мы ее заделаем.
– Этим лоскутком?
– Деревом. А лоскуток для прокладки. Нам Генкин папа говорил, что раньше на плотинах из сукна прокладки делали. Знаешь, как крепко получалось! Вода ни капельки не просачивалась. Мы тоже просмолим и прибьем…