Табу на вожделение. Мечта профессора
Шрифт:
Едва заметные, но все же. Придирчиво осматривая свое лицо, Юля сморщила нос. В сознании внезапно ожил хриплый голос Марата:
«Девочка моя… Малышка… Красавица…»
Пульс ускорился. Дыхание сбилось. Ей отчаянно хотелось в это верить.
Ей отчаянно хотелось быть красивой в его глазах…
Тяжело вздохнув, она включила холодную воду. Сперва попила, жадно глотая спасительную жидкость. А после хорошенько умылась и до скрипа вычистила зубы. Уборная профессора была оснащена и угловой ванной с гидромассажем,
И чем больше углублялась в воспоминания, тем жарче ей становилось.
Там, в груди. Прямо за ребрами. И между ног тоже. Особенно между ног.
«Мамочки! — сокрушенный стон. — Что он со мной творил! Что творил!»
Ей было хорошо. Немыслимо хорошо. И даже боль от потери девственности не перекрывала того дикого удовольствия, что Юля испытала с Каримовым.
Щедро намыливая свою разгоряченную кожу, она могла думать лишь о его поцелуях, ласках, порочных словах. И о том, как сама реагировала на все это. О том, как с готовностью отзывалась на них. Как млела и горела в его руках.
Тем страшнее становилось теперь. Ведь ее ждала неизвестность. Полнейшая.
«Черт подери! Что дальше-то? Как вести себя с ним? Как в глаза ему смотреть? Нет, я не смогу… не смогу! Я не готова! Мне нужно… время!»
Отчаянно сопротивляясь подступающей панике, Юля смыла с себя остатки пены и выключила воду. Плотно укутавшись в халат Марата, она вновь зажмурилась до белой ряби в глазах. Украдкой ткнулась носом в махровую ткань, наслаждаясь ароматом своего профессора. Ароматом свежести, силы и мужественности, который впитала в себя его одежда. Затем, опасаясь пользоваться феном из-за шумной работы прибора, Попова (как смогла) просушила волосы полотенцем. Конечно же, они остались влажными.
Но вода с них не капала, и на том спасибо. Наконец, расчесавшись, Юля покинула ванную комнату. Убедившись, что в спальне по-прежнему никого нет, она быстро — очень быстро — натянула на себя всю свою одежду.
Ну… за исключением колготок. Те оказались безнадежно испорчены.
«Вот и все! Пора уходить! Только… только как я доберусь до общежития? Пф! Нужно просто вызвать такси. Но мне неизвестен адрес. Спокойно! Он наверняка есть на самом доме. Достаточно просто выбраться наружу и… так, стоп! А где мой телефон? И кошелек? О, черт!»
От досады Юля топнула ногой, с запоздалым раскаянием вспомнив, что оставила сумку в машине Каримова. И достать ее оттуда без его участия… никак не получится. Схватившись за голову, она обессиленно опустилась в кресло. От волнения воздух закончился в легких — ей стало нечем дышать.
«Мне придется! Придется! — вопила беззвучно. — У меня нет выбора!»
Вскочив на ноги, Попова принялась мерить комнату нервными шажками.
«С другой стороны, — уверяла
Не чувствуя земли под ногами, Юля осторожно вышла из спальни. Остановилась на миг. Прислушалась. Вокруг царила первозданная тишина, но… откуда-то из глубин дома все же доносились приглушенные звуки.
В одной из комнат едва различимо играла музыка. Предположительно на кухне, ведь, ко всему прочему, там абсолютно точно громыхали посудой.
Настроившись морально, девушка встряхнула своими влажными волосами и двинулась на звук. Для этого ей пришлось спуститься на первый этаж по широкой лестнице. А после немного поплутать, выискивая нужную дверь.
Наконец Юля нашла то, что искала. Готовясь к худшему, она вошла внутрь. Представшая взору картина обескураживала и смущала одновременно.
На кухне работал телевизор. Он-то и был основным источником звуков.
А Каримов… стоял у плиты. И из одежды на нем красовались лишь спортивные штаны. Ох, как же они обтягивали его упругую задницу и мощные бедра. Попова нервно сглотнула, будучи не в силах отвести взгляд от обнаженных широких плеч, мощной шеи, сильных рук и спины своего профессора. Спины, которая хранила на себе следы от ее ногтей и напоминала сейчас своими «узорами» небольшую речную карту.
«Блин! — ужаснулась. — Я что, совсем спятила? Зачем я исцарапала его?»
Почувствовав чужое присутствие, Марат резко обернулся.
Взгляд, которым он впился в ее лицо, продирал до дрожи. Парализовал.
Зомбировал. Дурманил. И клеймил, как бы бредово это ни звучало.
Мужчина разглядывал Юлю пристально. Очень пристально.
А потом требовательно поинтересовался:
— Выспалась, пташечка?
От звука его голоса ее кожа покрылась крупными мурашками.
По телу прошлась нервная дрожь. Юле стало жарко.
— Угу! — тихо обронила она, увлажнив губы. — Доброе… утро?
— Доброе! — отозвался он спустя несколько мучительно долгих секунд.
Сердце лизнуло кипятком, когда Каримов двинулся в ее сторону.
Медленно, даже лениво. С грацией опаснейшего хищника. Еще и полуголый.
Пульс дико громыхал где-то в горле. Лишь усилием воли Юля заставила себя оставаться на месте и не отступать назад под гнетом его грозной ауры.
— Гляди-ка, она уже и при параде! — язвительно протянул мужчина, с явным неодобрением осматривая ее одежду и влажные волосы. — Не терпится уйти?
Шумно выдохнув не то от волнения (знатно же у нее колени тряслись), не то от внезапной близости профессора, Попова коротко кивнула, подтверждая его догадки. Она не видела смысла скрывать свои намерения. В глазах Марата вспыхнуло адское пламя. Он гневно прищурился.
— Почему? — поинтересовался с обманчивой нежностью в голосе.
Юля потупила взор, будучи не в состоянии вынести его взгляд.
Да и что говорить-то? Что в таких ситуациях говорить?
Однако, послав к черту все сомнения, она решила быть предельно честной: