Табу на вожделение. Мечта профессора
Шрифт:
— Я…
— Жалеешь о содеянном? — предположил он, сжимая губы в тонкую линию.
Попова уставилась на него округлившимися от удивления глазами.
Отрицательно покачав головой, тихо прошелестела:
— Нет…
— Нет?
Казалось, Юля покраснела до самых кончиков волос.
И все же буркнула, насупившись:
— Нет!
Каримов провел своей огромной пятерней по ее влажным волосам.
Нежно. Почти трепетно. Затем переместил ладонь на ее плечо.
— Что тогда? — вкрадчиво.
— Я не зна…
— Говори! —
— Мне стыдно! — воскликнула она, пряча лицо в ладонях. — И страшно!
Внезапно Марат заключил ее в свои объятия. Безумно горячие. Собственнические. Давящие.
Стиснул так крепко, что каждый глоток воздуха ей приходилось отвоевывать.
Склонившись к уху, он хрипло прошептал:
— Поздно бояться, малышка! Поздно!
— Марат…
— И стыдиться тут тоже нечего! Все, что происходит между мужчиной и женщиной… все, что происходит между мной и тобой — естественно, Юля!
Попова медленно убрала руки от лица. Дрожащими пальцами прикоснулась к обнаженной мужской груди, отмечая про себя, как сильно колотится его сердце. Буквально умирая от волнения, проникновенно посмотрела ему в глаза. И… будто со стороны услышала свой тихий скрипучий шепот:
— А что? Что между нами происходит?
— Хороший вопрос! — он мазнул губами по ее виску, вырывая шумный вздох из груди. — И я обязательно отвечу на него! Но позже… когда смогу хотя бы… мыслить здраво!
— А сейчас не можешь?
Каримов задумчиво хмыкнул:
— Нет! Сейчас меня слишком сильно кроет, пташечка!
— Почему?
— Ты пахнешь так вкусно, что тебя хочется сожрать! — обескуражил своим внезапным признанием. — Все мои мысли в данный момент лишь об этом!
— О! — смущенно улыбнулась. — Хм… серьезно?
Проигнорировав вопрос, Марат прочистил горло и медленно отстранился.
Тщательно оглядел ее с ног до головы и поинтересовался почти заботливо:
— Как ты себя чувствуешь?
Она неопределенно пожала плечами:
— Нормально…
— Уверена?
— Угу.
— Болит что-нибудь?
Утаивая тот факт, что после ночи с ним в теле ноет каждая мышца, Юля отрицательно покачала головой. А в следующий миг… изумленно охнула. Каримов бесцеремонно задрал подол ее платья, просунул руку ей между ног и греховно низким голосом пророкотал, поглаживая пальцами кружево ее черных трусиков:
— А здесь? Как у нас обстоят дела здесь?
Рефлекторно хватаясь за его плечи, дабы не упасть (собственным ногам она уже не доверяла), Юля выпалила, сражаясь за дыхание:
— Все… хорошо!
Взгляд профессора потемнел. Сделался хищным. Одичавшим. Лихорадочным.
Он явно собирался поцеловать ее, но в следующий миг произошли сразу две вещи. Во-первых, у нее от голода громко заурчало в животе. Во-вторых, на плите что-то зашипело. Оказалось, что из турки убежал кофе. Грязно ругнувшись,
— Садись за стол! — велел привычным властным тоном. — Пора нам хорошенько подкрепиться!
Она попыталась возразить:
— Спасибо! Но я…
— Сядь, говорю! — прозвучало бескомпромиссно. — Я хочу провести этот день с тобой. И морить тебя голодом… в мои планы не входит!
Глава 38
После его слов Юля внезапно осознала, что действительно проголодалась. Причем зверски! Неудивительно — на кухне стоял просто божественный аромат еды. От него желудок предательски сводило, и рот наполнялся слюной. И все же, игнорируя потребности своего организма, девушка недоуменно посмотрела на Каримова. Неловко переминаясь с ноги на ногу, сцепила в замок свои пальцы и уточнила, немного заикаясь:
— Я извиняюсь! А… а что значит… хочешь провести день… со мной?
Марат зыркнул на нее так, будто ничего глупее в своей жизни еще не слышал. Удивленно вскинул брови. Задумчиво почесал подбородок и достал из кухонного шкафа две кофейные чашки.
— То и значит! — отозвался он, наполняя их горячим ароматным напитком. — В буквальном смысле, Юля! Или я нарушаю твои личные планы на сегодня?
— Нет. Но…
— Сахар? Сливки? — прервали ее на полуслове.
— И то, и другое!
Профессор одобрительно кивнул. Свой кофе оставил в первозданном виде, а в ее чашку добавил сливки и два кубика тростникового сахара. Наблюдая за его действиями, Попова испытала странные чувства. Ей вдруг захотелось…
— Помочь? — ляпнула, не подумав. — Я неплохо готовлю!
Впервые за утро Марат сдержанно улыбнулся.
— Присаживайся, помощница! — фыркнул беззлобно, извлекая из ящика столовые приборы. — Иначе приляжешь, раз не голодная!
— Ку… куда?
— Под меня! — невозмутимо.
«Что ж, доходчиво!»
Юле не оставалось ничего, кроме как подчиниться.
Жадно втянув кислород полной грудью, она направилась к большому лакированному столу в самом центре комнаты и уселась на первый попавшийся стул. Красивый. Резной. С высокой мягкой спинкой.
Вскоре мужчина поставил перед ней чашку кофе и вазочку, наполненную домашними сладостями. Затем разложил столовые приборы, поставил хлебницу, овощной салат и…
— Плов? — изумленно ахнула Юля, разглядывая практически кулинарный шедевр.
Красивый. Ароматный. Рассыпчатый. Приготовленный будто по учебнику.
С плохо скрываемой завистью (ибо это блюдо в ее исполнении можно было смело назвать рисовой кашей) она уточнила:
— Ты сам его приготовил?
Усаживаясь напротив нее, Марат расслабленно откинулся на спинку стула.