Табу на вожделение. Мечта профессора
Шрифт:
— Марат…
— Я сам обо всем позабочусь! Если уж она сжалилась над тобой и со своего барского плеча предложила тебе бюджетное место, то и все привилегии бюджетника к нему автоматически прилагаются. Нельзя дать одно и забрать другое! Придется напомнить ей об этом! У тебя будет стипендия!
Судорожно втянув легкими спасительный кислород, Юля схватилась за голову. Разминая пальцами свои нещадно пульсирующие виски, прокаркала чужим старушечьим голосом:
— Это все… неправильно! Не хочу так!
Каримов почти залпом
Безбожно… безбожно горячие ладони. Нервно прикусив губу, девушка уставилась на профессора настороженно-взволнованным взглядом.
И услышала в следующий миг:
— Знаешь, что на самом деле неправильно? Знаешь, чего Я не хочу?
— Догадываюсь!
— Скажи, что мне сделать, пташечка? — в голосе Марата звучала сталь. — Что еще я должен сделать, чтобы ты наконец ушла оттуда?
— Все сложно…
— Нет, Юля! Все предельно просто!
— Со стороны легко рассуждать! — насупилась, начиная злиться. — Но… на что я буду жить? Пойду милостыню просить?
Мужчина оставался непреклонен:
— Если отлично закроешь первую сессию — а ты закроешь ее лучше всех, иначе я лично тобой займусь, — то будешь получать хорошую стипендию и надбавку за староство. А до этого… мать поможет. Продуктами. Деньгами.
— Мне стыдно с нее тянуть! Мне проще…
— А мне не проще! — раздраженно рыкнул, отступая на шаг. — Каждый твой день, проведенный в стенах «Запретного плода» — пытка для меня!
— Какая еще пытка? — возмутилась Юля. — Вы… то есть ты…
— Хватит, милая! — он жестом вынудил ее замолчать. — Звони Назимову!
— Зачем?
— Говори, что увольняешься! Давай! Сделай это при мне!
Не в силах справиться с эмоциями, Попова тоже вскочила на ноги.
Стиснув руки в кулаки, она громко воскликнула:
— Не буду!
— Почему нет? Почему ты упрямишься?
— У Назимова официанты получают самую высокую зарплату в нашем городе! — в тон ему рявкнула Юля. — Я молчу уже о чаевых!
— Девочка моя, а на кой черт тебе самая высокая зарплата в городе? — не сдерживался уже и Марат. — Платить за учебу тебе больше не нужно! Стипендия — почти в кармане! Что еще тебя там держит? Или кто, черт возьми?!
— Ты! — зашипела она, испепеляя его взглядом. — Меня там держишь ты!
Таким растерянным Юля видела Каримова впервые. Он резко замолчал. Нахмурился. Его брови сошлись на переносице. На лице от напряжения заплясали желваки. И все же уточнил он ошеломляюще спокойно:
— Я?
Зато ее нервы сдали окончательно. Юлю затрясло. Да так сильно, что колени подкашивались. Не помня себя от ярости, клокочущей в крови, девушка ударила его ладонями в обнаженную грудь и холодно отчеканила:
— Я дура, по-твоему? Совсем не понимаю, что происходит?
«Ну, вот и все, — накрыло запоздалое раскаяние, — сейчас меня убьют!»
Его взгляд потемнел. Остервенел. Одичал. Воздух со свистом покинул его легкие. Секунда… одна жалкая секунда, и он пленил ее горло своей ладонью. Быстро. Стремительно. В одно касание. Плотно сжал пальцы и потянул Юлю на себя, вынуждая ее приблизиться к нему вплотную.
— Ты и правда дура! — опалил кожу своим безумно горячим дыханием. — Маленькая. Дерзкая. Упрямая дура!
— Я не…
— С некоторых пор, — прозвучало так хрипло, что у нее голова пошла кругом, — я наведываюсь в «Запретный плод» исключительно… из-за тебя…
Внутри все замерло от его слов. Екнуло. В тугую спираль свернулось. И взорвалось к чертовой матери. Ощущая себя так, будто внезапно угодила в котел с кипящим маслом, Попова ошеломленно выдохнула:
— Что?
Буквально пожирая Юлю глазами, Каримов медленно провел подушечкой большого пальца по ее губам. Чувственно. С нажимом. Растягивая их.
А после пробурчал немного заторможенно:
— На хер никто не нужен, когда рядом ты!
Не дав опомниться, Марат впился в ее губы жестким поцелуем.
Таким требовательным, таким обжигающе собственническим, что Юля невольно застонала прямо ему в рот. Ей стало жарко. Немыслимо жарко.
От этого жара огнем полыхало все тело. И плавился мозг. Окончательно и бесповоротно. Она сходила с ума. Здесь. Сейчас. С ним. В его объятиях. Просто дурея от близости этого мужчины, от его силы и власти над ней, Юля с готовностью оплела руками его мощную шею. Зажмурилась до белой ряби в глазах и ответила на поцелуй. Так же дико. Так же жадно и безудержно.
Почувствовав это, Каримов одобрительно рыкнул. Стиснув своими ручищами ее талию, припечатал к себе настолько плотно, что у нее весь воздух одним махом вышибло из легких. А после подхватил под бедра, вынуждая запрыгнуть на него, уподобившись обезьяне. Без проблем.
Попова шустро скрестила ноги за его спиной, вновь подставляясь под ненасытные губы своего профессора. Под его алчный рот и порочный язык. И в ту же секунду поняла, что в нее упирается что-то невообразимо твердое.
«Господи… он же… у него… ой, мамочки! Он хочет меня!»