Таежный гамбит
Шрифт:
— Рыжков, иди первым! Вы, генерал, — за ним! И поживее!
Они вошли в кухню. Мизинов подошел к люку подпола и кивнул:
— Там.
— Залезайте! — приказал Суглобов.
— А вы не боитесь? — усмехнулся Мизинов. — Запоры там крепкие. Закроюсь от вас и выберусь через потайной ход. Есть там и такой.
— Резонно, — сообразил Суглобов. — Рыжков, лезь первым!
Ражий детина открыл крышку люка и стал осторожно спускаться по приставленной лесенке. Вот он совсем скрылся в глубокой темноте. Но Мизинов знал: наган Рыжкова направлен на него. Действовать нужно безошибочно…
— Теперь вы, генерал! — торопил Суглобов.
— Конечно, — согласился Мизинов и поставил одну ногу на первую ступеньку лесенки. Но вдруг остановился и сказал: — Что же это мы? Без лампы-то? Там темно, как в преисподней. Так ведь, Рыжков? — крикнул он вниз.
— В преисподней не был, но не видать ничего, это точно! — отозвалось из темноты.
— Ну вот. Суглобов, видите на столе керосиновую лампу? Припустите огонек и подайте ее мне.
Пятясь задом, Суглобов подошел к столу, встал вполоборота к Мизинову, по-прежнему направляя наган на генерала одной рукой, другой подкрутил фитилек лампы. Огня прибавилось. Он взял лампу и шагнул к люку.
— Давайте мне, потом спуститесь сами, — и Мизинов протянул руку за лампой.
Суглобов пригнулся, подавая керосинку. Но едва коснулся ею руки Мизинова, генерал собрал всю силу в одно движение и резко ухватился за край суглобовской шинели, так что лампа вылетела из его рук и стукнулась об пол. Сильный рывок — и налетчик полетел в зияющую пустоту подпола. Что-то сгрохотало, потом раздался выстрел. Но Мизинов успел броситься в сторону. Ногой захлопнул крышку люка и подвинул тяжелую задвижку, просунув ее под скобу у края люка. Налетчики оказались в ловушке. Прозвучало еще несколько выстрелов.
— Палите, палите, господа! Дуб крепкий, не поддастся! — крикнул Мизинов, затоптал начавшее разливаться из лампы огненное пятно и выскочил в сени. Там возле двери висела его портупея. На счастье, в кобуре торчал наган.
«Сыщики, мать вашу растак!» — радостно выругался генерал и выскочил во двор.
Он бежал к воротам, на ходу заметив, что двое часовых лежат в нелепых позах по разные стороны ворот. «Зарезали, сволочи!» Выскочив за ворота, он стал палить из нагана. Через пару минут к нему подскакал казачий караул.
— Я — генерал-майор Мизинов! На меня совершено нападение. Налетчики в ловушке. Спешивайтесь, казачки! А вы, урядник, живо в штаб, пусть шлют усиленную охрану.
Урядник козырнул и резво направил коня в штаб армии.
Казаки стали спешиваться. Но вдруг в доме раздался оглушительный взрыв. Кухонное окно брызнуло мелким стеклянным звоном. Страшная догадка пронеслась в голове Мизинова.
— Быстрее в дом! — крикнул он казакам, и они побежали через двор. Вбежали в кухню — люк подпола был разворочен взрывом гранаты, окно в другую сторону двора выбито, на подоконнике — комки грязи от сапог. В осколках стекла в оконной раме — зацепившийся башлык Суглобова.
Мизинов подбежал к разбитому окну и всмотрелся в темноту.
— Мразь! — ударил он кулаком по подоконнику. — Урядник, — обратился он к казаку, — срочно вон туда, через огороды, к речке. Их двое. Надо задержать. Лучше живыми! — хотя сам совсем не верил в погоню.
Урядник взял под козырек и кинулся из избы.
— Поздно, ах, поздно! — корил себя Мизинов, молотя кулаком по подоконнику. — Граната… У них была граната!..
3
Вскоре Мизинов сидел в кабинете генерала Вержбицкого и рассказывал про случившееся.
— М-да, — покачивал головой командующий армией, — положение не из приятных.
— Ужасно то, что попытки овладеть золотом могут повторяться, — вставил Мизинов.
— Да-да, — согласился Вержбицкий. — И потому единственно правильным, милостивый государь Александр Петрович, я считаю вот что…
Командующий немного помедлил, будто не спешил раскрывать свои планы. Налил кипятку в стакан, предложил Мизинову. Тот поблагодарил и отказался, напряженно всматриваясь в лицо Вержбицкому.
— Господин генерал-майор, мы все знаем вас как, пожалуй, одного из толковых генералов нашей армии, — издалека начал Вержбицкий. — Вы и сами, наверное, не мыслите себя нигде, как в строю, верно?
Мизинов ожидал чего угодно, только не такого разговора. Он вскочил на ноги:
— Григорий Афанасьевич…
— Александр Петрович, голубчик, поверьте, дело, которое мы собираемся поручить вам, гораздо важнее вашего пребывания здесь, в Забайкалье, — и Вержбицкий тяжело опустился в кресло рядом с Мизиновым. — Ведь какая теперь ситуация, посудите сами. Мы не знаем, что творится сейчас на юге у Деникина, не знаем, что делает генерал Юденич на севере. А где сейчас находится атаман Дутов с оренбургскими казачьими полками? Да и наша армия за Сибирский поход потеряла много верных борцов. И, как видите, нас уже прижимают к китайской границе. Однако это не значит, что все потеряно. У нас есть еще Приморье — отличнейший для нас плацдарм для дальнейшей борьбы с большевиками. Эта борьба может принять затяжной характер, а выигранное время будет для нас хорошим лекарем. Наша армия будет перевезена в Приморье по Маньчжурской железной дороге, а у красных только один путь по окружной Амурской железной дороге. Здесь очевидный выигрыш во времени, вы согласны?
— Да, но…
— Не спешите, Александр Петрович, — мягко прервал его командующий. — Миссия, возлагаемая на вас, повторяю, стратегически гораздо важнее вашего здесь пребывания. Поверьте, сейчас армия будет заниматься исключительно хозяйственными вопросами. В Чите не хватает многого из того, что нужно бойцам. Городская бойня по забойке скота, например, не может удовлетворить всю армию мясом. Что, назначить вас главным мясником армии? В казачьих полках нужно приводить в порядок конский состав. За время Сибирского похода много коней выбыло из строя. Сильно истощенных нужно поправлять нормальным питанием, выводкой и чисткой. Коням нужно продолжительное лечение. Кроме этого, у бойцов много забот об обмундировании: перешить гимнастерку, пригнать шинель. Надо сделать перетяжку казенным сапогам, чтобы сидели на ноге красиво, да мало чего там еще наберется! Что же, станете интендантом? Да еще с японцами проблемы. Разве нам не больно видеть здесь маленьких солдатиков в хорошем обмундировании, твердо отбивающих ногу, когда мы вчера еще ходили по лужам в валенках? Или видеть японских офицеров, гарцующих на породистых английских лошадях в диагоналевых кителях с аксельбантами на плечах! Разве это все не причиняет боль нашим ранам? Кто их сюда просил? По сведениям, будто бы в Приморье и Забайкалье находится одна дивизия японцев под командованием генерала Сузуки, и она великолепно оснащена. А какова их цель, мы не знаем. Нам неизвестна и политика японского правительства. Может быть, они уже заключили альянс с большевиками. Предъявят нам сложить оружие и предадут нас большевикам, как предал французский генерал Жанен адмирала Колчака в Иркутске…
— Господин генерал, мне хорошо знакомы хозяйственные тонкости армии и немного политическая ситуация. Хотя… хотя я, конечно, прежде всего боевой офицер и должен подчиняться приказу. Что от меня требуется?
— Скрыться! — ответ Вержбицкого был настолько шокирующим, что Мизинов сначала подумал, что ослышался. Он застыл с раскрытым ртом, напоминая набитое соломой лупоглазое чучело совы в кабинете таксидермиста. [3]
— Вы не ослышались, Александр Петрович, — улыбнулся Вержбицкий. — Именно скрыться. С золотым запасом, спасенным вами под Айшетом.
3
Таксидермист — профессиональный изготовитель чучел животных.