Таежный гамбит
Шрифт:
— А погоны — для маскировки? — вдруг спросил он Суглобова.
— Естественно, — кивнул Суглобов, слегка погладив золото погона. — При царе-батюшке я лишь до штабс-капитана смог дослужиться.
— Зато у красных — до главного идеолога, — съязвил генерал.
— Да полноте, Александр Петрович, какого там главного! Всего-то комиссар полка. Ну, мы отвлеклись. Так вот, к главному предмету нашему. За золотишком колчаковским охотились мы давно, — журчал Суглобов. — И вот наконец захватили его, с помощью братьев наших чехов. Но тут вы с вашим дерзким партизанским налетом! И немалая часть запаса ушла. А на эту часть, вы сами знаете, какую силу можно организовать…
— Знаю, — ответил генерал.
— Так что вот так, Александр Петрович, пришла пора вернуться к исторической справедливости, — продолжал Суглобов.
— К какой это справедливости? — спросил Мизинов. — К восстановлению монархии, что ли? Тогда мы с вами союзники.
— Ах, бросьте, ваше превосходительство, какая теперь монархия! Кто теперь в политику-то играет?
— Ну, кто-то наверняка играет! — возразил генерал.
— Не я, только не я! — вспылил Суглобов, будто больше всего хотел, чтобы пленник поверил ему.
— Ладно, пусть не вы, — устало ответил Мизинов. — О какой же справедливости вы обмолвились только что?
— Как о какой? — у Суглобова даже глаза на лоб полезли от такой несообразительности Мизинова. — О золоте! О золоте, конечно! О том отбитом вами вагоне!
— И что же говорит вам ваше чувство справедливости?
— Как что?! Ну, Александр Петрович, вы сегодня весь вечер заставляете меня удивляться! А помнится, такой сообразительный офицер были.
— Да уж вы больно афористичны, Суглобов! Я человек военный, все афоризмы война из меня повышибла, так что давайте-ка лучше без них!
— С превеликим удовольствием, ваше превосходительство! — оживился Суглобов. — А если без афоризмов, то тогда напрямую. Дело в том, что нам нужен этот ваш вагон с золотом!
— Кому нужен? Красным? Тогда наш разговор бесполезен и можете меня застрелить.
— Ну что вы, ваше превосходительство, так уж сразу и красным! — заелозил на койке Суглобов. — Красным отвалим так, для проформы. У них и так целый состав колчаковский имеется. А бедным самоотверженным труженикам великой войны, которые крови не жалели ради лучшего будущего — им-то что? Дулю? Вот на это-то я и не согласен, милый вы мой Александр Петрович, уважаемый фронтовой мой командир!
— Ну если ради вас… — в голове Мизинова уже созрела и приобрела окончательную форму одна идея. Спасибо болтуну Суглобову, что дал время на раздумье. — Только уговор, господин штабс-капитан, — Мизинов перешел на шепот и слегка скосил глаза на здоровенного напарника Суглобова.
— Не извольте беспокоиться, ваше превосходительство, это совершенно свой человек, сугубо наш, — Суглобов заметно оживился в предвкушении удачи. — Так как же?
— Вы ведь понимаете, что дни белых сочтены?.. — начал Мизинов.
— О, еще как сочтены! Можно сказать — к нулю сведены, к этакому малюсенькому, тощенькому нулику…
— Ну, так вот, может случиться так, что и мне придется схорониться где-нибудь… ну, в Монголии, например…
— Не советую, Александр Петрович, не советую, — защебетал Суглобов. — Монголия скоро тоже станет красной. Есть там батыры такие, живчики. Уж лучше в Американские штаты бежать…
— Но ведь деньги нужны… — подыгрывал Мизинов.
— Понимаю, понимаю, — закивал Суглобов. — Денег на пароход до Сан-Франциско я вам дам, так и быть. За все наше прошлое фронтовое братство. Ну, и на первое житье кое-что. Вы ведь человек серьезный, сможете со временем там развернуться, основательно обосноваться. Американцы любят трудолюбивых, — ерничал Суглобов.
— Ладно уж, поверю вам на слово, хотя тогда, в атаке… — заикнулся Мизинов.
— О, тогда совсем другое было! Тогда я всей идеологии вашей, монархической, не признавал. Это было, уж извините, скорее из идейных соображений. Да и что, плохо разве, ваше превосходительство, что вы несколько месяцев отдохнули от фронта-то, а?
— Разве что, — кивнул генерал. — Итак, вам нужны ключи от замков на вагоне, так?
— Совершенно верно, ваше превосходительство, совершенно верно! Мы могли, конечно, и без вас тут пошарить, но вы понимаете, хозяин лучше знает, где что хранится…
— Да и без пользы провозились бы, — сказал Мизинов. — Ключи спрятаны очень укромно.
— Ах, на худой конец можно было и к генералу Вержбицкому наведаться под видом эстафеты какой-нибудь, — не унимался Суглобов. — Знаете, наверное, про подвиги Олеко Дундича, как он с самым завидным хладнокровием проник в штаб к Деникину и передал ему письмо Буденного?
— Наслышан, — подтвердил генерал. — Шпионы у вас отменные. Мы, к сожалению, похвастать такими не можем.
— Ваша беда. Куда нынче без шпионов-то?
— Ближе к делу, Суглобов. Если я ключей вам не дам, вы меня застрелите?
— Увы, война есть война, ваше превосходительство.
— А если отдам, поделитесь золотишком?
— Слово офицера! — Суглобов встал по стойке «смирно», и даже полковничий погон на его плече сверкнул ярко и ослепительно.
— Ну, так тогда развязывайте меня и пошли!
— А вы нам так скажите, — настаивал Суглобов.
— Нет, Суглобов, так не получится, — отрезал генерал. — Такие вещи просто так не хранятся.
Суглобов подумал полминуты, переглянулся с ражим мужиком, тот кивнул ему, и Суглобов согласился:
— Ладно, генерал! Только без шуточек! У нас наганы!
— Надо полагать, — усмехнулся Мизинов.
Они ослабили ремни на его руках и ногах. Мизинов встал, немного размял тело под наставленными на него револьверами. Потом кивнул в сторону кухни:
— Это там!