Таежный спрут
Шрифт:
– И не говори, Макарыч, – проворчал электрик. – Совок неистребим. Все, чего касаются наши руки, летит к чертям. Вчера барахлил Полигон, сегодня с утра пораньше – Центрифуга. Воздух поступает, а механика – ни в какую. Проклятие какое-то. Ну пусть колдуют… Мое дело маленькое, рубильником – шварк! – и побежало. Позвонят – включу. Не позвонят – не буду. Уж в моих-то поприщах всегда порядок, ты не волнуйся…
Опять взревел станок. Хищный звук разрываемой резины – словно кому-то вспарывают живот.
– Китаёзинам –
– Шакалишь, Макарыч? Ладно уж… – Станок протяжно взвыл и заглох. – Давай курнем. Держи. Да не лезь вонючими лапами, сам выну…
Настала тишина. Было слышно, как уборщик жадно затягивается.
– Спасибо, Сергеич, за мной не подгорит, сочтемся… Не страшно тебе тут одному-то сидеть среди этих дрыгалок?
– Да ты ошалел, Макарыч! Полгода, почитай, сиднем сижу. Чего мне менжеваться?
– О ЧП вчерашнем слышал?
– Да вы свои ЧП, Макарыч, засуньте себе…
– Не скажи, Сергеич, не скажи… Митька Шибаренко по секрету разболтал: на второй линии Сыча замочили – мусорщика тамошнего. И не ножом пырнули, как всегда пыряют, а из автомата… Огнестрел, понятно? Не разборка…
– Макарыч, мне, серьезно, по барабану. Ну, замочили – и ладно. Не поладил с охранниками, те и шмальнули сгоряча, эка невидаль.
– А второго мусорщика, не помню как его… нашли у западных ворот. Чуть не окочурился, бедняга. Голова пробита, мозги набекрень, несет не поймешь что. Какому-то трубочисту из Центральной по хребту вломили… Покойника нашли, у котельной. Не наш, сказывают, парень, не местный.
– Ну, ты и заварил, Макарыч, – электрик оставался равнодушным. – Выдумал же, трупы, черепа… Ты знаешь что – ищи дурака окромя меня, ладно? А я уж как-нибудь перетопчусь.
– Зуб даю, Сергеич. А еще сказывают, бабу одну ловят. Дескать, выскочила баба из западных ворот, двоих из автомата покалечила и утекла. Длинноногая, бестия…
– Не-е, Макарыч, на волю тебе надо, засиделся ты под землицей. Домыл свой пол? Так давай, не маячь, исчезай, не до тебя мне.
Уборщик еще поворчал немного, но потом послушно сгреб ведро, поднял швабру и, прихрамывая, ушел. Электрик включил станок, но вдруг в углу пронзительно заверещало. Алиса вздрогнула; мужик чертыхнулся («хренова звонилка…»), отключил тумблер. Сделал несколько шаркающих шагов.
– Восьмая, – он помолчал. – Да, Маховец. А кто еще? Наладили? Понял, понял, включаю.
Отрубил интерком и кряхтя полез в свои ящики. Затрещали пакетники. Тяжело переставляя ноги, электрик потащился ко второй двери.
– К нашему ящику подался, – шепнул Туманов.
Щелкнула задвижка. Человек вышел в коридор и косолапо двинул налево по уже проторенной беглецами дорожке.
– Здесь подождем, – решился Туманов.
Хозяин аппаратной не почувствовал неладного – минуты через три уже шаркал обратно. Туманов вынырнул из темени, когда он открывал дверь. Вошли вместе.
– Тихонько, Сергеич, – он упер в шею старику ствол. – Входи, располагайся. И давай без возни. У меня демонов – башка полная, могу и пальнуть. Пулей подавишься.
Мужик отреагировал неадекватно. Попросту говоря, никак. Равнодушно пожал покатыми плечами и вошел в свои владения. Туманов пропустил Алису, заперся; не отводя глаз от пожилого «аборигена», быстро пересек комнату и повернул собачку банального английского замка на второй двери.
– Здравствуйте, – Алиса сделалась пай-девочкой и заковыряла пол большим пальцем правой ноги.
Сергеич внимательно обозрел обоих, ствол автомата. Вторично пожал плечами.
– А ведь не соврал пискля Макарыч, – он невыразительно подмигнул Алисе, – бродят еще неопознанные объекты по нашим подземельям. То ли черти, то ли духи. Людей забивают, калечат…
– Это не мы, – сказала Алиса, продолжая ковырять в полу.
– Они сами, – добавил Туманов, – Сергеич, есть базар.
– Я понял, – кивнул Сергеич, – нынче с утра базарный день.
Пожилой мужик с больными ногами, изъеденным морщинами лицом и длинными, редкими седоватыми волосами не производил впечатления. Никакого. Глаза у него, правда, были цепкими, а серая роба с протертыми коленями – чистой. Но о чем это могло явствовать?
Туманов на всякий случай повременил с грубым «задержанием».
– Мы не супостаты, Сергеич. Нам спрягаться негде. Посодействуешь? Неприятность получилась – лесом шли, а дров не видели, понимаешь? Загремели в трубу, едва поднялись. А поможешь убраться, так мы тебе по гроб должны будем. Подсоби, Сергеич. Внакладе не останешься.
Лицо мужчины расслабилось. Морщин заметно прибыло.
– Чем рассчитываться будем, герой?
Отведя автомат в сторону, Туманов покопался в нутре камуфляжа и показал пятидесятидолларовую купюру. Мужик присвистнул.
– Да ты богатенький буратино, парень. Шпион, что ли? Суперагент?
– Грибник он, – подала голосок Алиса. – И увлекается спортивной рыбалкой. Мимо мы шли.
– А деваха – дочь твоя? – Сергеич выразительно кивнул на девчонку.
«Сейчас скажет «жена», – подумал Туманов. – Дура дурой, и не такое отмочит». Однако Алиса промолчала. Удивительно.
– Попутчица, – объяснил он. – Ты деньги берешь или как?
Электрик махнул рукой и наконец-то улыбнулся, обнажив щербины в желтоватых зубах.