Таганский перекресток
Шрифт:
Батоев угрюмо посмотрел на девушку. Будучи человеком умным, он уже просчитал последствия ее предложения. Никакой близости без ее согласия. А ведь тянет. Тянет, черт побери! Избивая Зарему, Мустафа мечтал о ней. Нанося удары — желал целовать. Красавица свела его с ума в момент их первой встречи. Ее улыбка, ее глаза, ее фигура… Несколько лет Батоев искал подружку, хотя бы частично похожую на Зарему, и в каждой находил изъян. Хрупкая Зарема была совершенна. И отказаться от нее теперь, узнав ее сладость? Мустафа знал, что не сможет не думать о девушке. Знал, что, согласившись на условия, станет рабом Заремы, будет униженно
Слабость.
Слабость, за которую ему всегда будет стыдно.
Но есть и другая сторона медали.
Власть.
Если он не сумеет заполучить перстень, то лишится всего. Потеряет положение и богатство. Зарема с удовольствием сдерет с него кожу.
И будет служить Абдулле.
И будет спать с Абдуллой.
Что лучше? Какое решение правильное?
Мустафа колебался недолго. Чувства можно убить. Жизнь дается один раз. Проклятая девка нашла верный ход, сумела воспользоваться ситуацией к своей выгоде, и впереди Батоева ожидает масса неприятных мгновений. Зато у него будет это самое «впереди».
— Я согласен с твоими условиями, — медленно произнес Мустафа. — Но чем я буду клясться?
— Если ты нарушишь хоть один пункт договора, я получаю свободу, — просто ответила Зарема.
Мог бы и не спрашивать.
Батоев раздавил окурок о стеклянную столешницу элегантного столика и принял окончательное решение.
— Согласен.
Готовить завтраки Орешкин не любил и не умел. Когда работаешь, это вроде и не нужно: наскоро оделся, выскочил из дома, одна сигарета до метро, одна сигарета от метро до офиса, и кружка кофе с каким-нибудь печеньем по приходе на работу. К чему тратить время на еду, если можно поспать лишних двадцать минут? За то время, что Димка сидел без работы, привычка сохранилась, но, разумеется, с небольшими изменениями.
Проснувшись и почистив зубы, Орешкин отправился на кухню, где включил чайник и закурил первую сигарету. Кофе в банке оставалось совсем чуть-чуть, но это не смущало — Димка знал, что в самое ближайшее время деньги у него появятся.
«Миллион!»
Или даже больше, если fOff сумеет разузнать чего-нибудь интересное. Ведь не зря же виртуальный приятель выспрашивал о скрытой в камне печати.
Димка налил в кружку кипяток, помешал кофе ложкой, но пить не стал. Вместо этого достал перстень и покрутил его перед окном, стараясь разглядеть печать. Получилось.
— А вдруг в кольце запечатан джинн?
Несколько секунд Орешкин пытался оценить свою реакцию на произнесенную фразу, прислушивался к ощущениям и вдруг понял — верит. Не на сто процентов, конечно, но верит. Уж больно загадочным казался перстень. Слишком тонкую работу надо было проделать древним мастерам, чтобы спрятать печать под камень.
— Чушь! — Голос сорвался, и Димке пришлось откашляться. — Ерунда!
«Тебе предложили миллион!»
— Ну и что?
«Какая побрякушка может стоить такие деньги?»
— Мало ли какая? Газеты надо читать! Богачи друг другу обручальные кольца по десять миллионов заказывают! — И торопливо, пока внутренний голос не успел опровергнуть и это утверждение, добавил: — Если в перстне джинн, почему старик не попросил его о помощи?
Прозвучало весьма логично.
— Вот
Орешкин был горд собой: едва ли не впервые в жизни каждое его действие казалось логичным и обдуманным.
Сейчас предстоит встреча с fOff, на которой, вполне возможно, прояснится ситуация с перстнем: что он собой представляет и откуда взялся. Эта информация позволит понять, какую именно сумму надо требовать с сына убитого старика — миллион или побольше? Или вообще искать других покупателей. Зачем связываться с бандитами, если вокруг полным-полно законопослушных коллекционеров?
Происходящее казалось Димке сбывшимся сном: он в центре многоходовой интриги! От того, насколько правильное решение он примет, зависят судьбы людей. Он холоден и рассудителен. Он…
И вдруг видение: окровавленный старик.
И предательская дрожь в коленках.
Орешкин поперхнулся кофе и несколько мгновений кусал губы, с силой сжимая ручку кружки.
— Это другая жизнь… — прошептал он себе. — Жизнь богатых и сильных. Привыкай, скоро у тебя будут деньги.
Он не стал вытирать стол. Поставил кружку в лужицу кофе, торопливо оделся, положил бесценный перстень в карман куртки и вышел из квартиры.
Первый звонок от Абдуллы раздался примерно через час после того, как присланные в квартиру Хомякова специалисты принялись за работу. Затем еще через час. Через пятьдесят минут. Через сорок. Под утро Казибеков принялся тормошить подчиненных каждые полчаса.
«Нашли?»
«Нет».
Короткие гудки.
«Нашли?»
Разговаривал с Абдуллой Исмаил, главный из тех, кто приехал к Валерию Леонидовичу. Отвечал он спокойно, по-военному кратко, но было видно, что его самого бесит отсутствие результатов. Исмаил не боялся гнева шефа, раздражение вызывала невозможность выполнить приказ. Но вида он старался не показывать. Убирал трубку в карман и возвращался к столу — наблюдать за тем, как компьютерные гении пытаются отыскать иголку в стоге сена. Точнее — человека, спрятавшегося в огромной информационной паутине. Надо отдать должное: Исмаил понимал, насколько непростую задачу поставил перед ними Абдулла. Ребятам он не угрожал, не подгонял, слюной не брызгал — просто наблюдал. Иногда курил. Выпил одну чашку чаю. Говорил только с Казибековым.
Ждал.
Хомяков Исмаила побаивался. Понимал, что по его квартире разгуливает тренированный убийца в очень плохом настроении, и дергался. Валерий Леонидович старался вести себя тихо-тихо и на глаза гостям лишний раз не попадаться. Он бы с удовольствием убрался в другую комнату, но компьютерным гениям периодически требовались его комментарии, так что приходилось быть рядом. Конечно, мысль о полумиллионе долларов грела душу, но изредка Хомякова охватывала паника.
«А если проклятый Сержант смоется? Если его не найдут?»
И тогда Валерий Леонидович потел. Вздрагивал от малейшего звука, даже от скрипа стула, и потел. Сильно потел. И с каждым часом его беспокойство нарастало. Стучали зубы. Дрожали ноги.
А когда один из компьютерщиков вдруг обернулся к Исмаилу и отрицательно покачал головой, Хомяков едва не потерял сознание.
— Напрасно.
— Ты плохой специалист? — едва слышно осведомился Исмаил.
— Вы думаете, мы плохо старались?
Помощник Казибекова промолчал. Компьютерщик почесал в затылке.