Таинства красоты [Стихи и поэмы о любви]

Киле Петр

* * *

Смеются музы, лишь одна С поэта ясных глаз не сводит, Доверчиво, как друга в отроке, находит, Из детства, в баснословные года. “То грезы и младенческие сны, - Вздохнул поэт, - моей весны. Прекрасный, чудный мир, когда царили боги, Исчез. А ныне люди, их дела убоги”. Но муза в речи важной привела пример: “Разрушили ахейцы Трою За красоту Елены, а Гомер Воспел деяния героев, И восторжествовала красота По

всей Элладе. Разве то мечта?”

* * *

“Но мир прекрасный в прошлом, разве нет?” - С печалью и тоскою возразил поэт. “О, нет!
– сказала муза.
– Временами года Впадая в сон, вновь пробуждается природа, Как вечно настоящее, и мир богов, Как в юности любовь, И высшие создания искусства, Коль к ним причастны наши чувства. Ведь красота не греза, а закон, Она в основе мирозданья, Как днесь и нашего свиданья, Недаром с нами Аполлон”. Поэт боится пробужденья, Он весь во власти вдохновенья.

* * *

Пронесся гулкий смех поверх деревьев. “Как! Боги Греции в стране гипербореев?” - Вскричал поэт, как пилигрим. “Им поклонялся гордый Рим И вновь призвал, уставши от смиренья В эпоху Возрожденья”. – “А ныне что ж вас привело В наш край суровый и пустынный?” – “Да здесь же новые Афины, - В окрест взглянула муза мило и светло.
– Сей Парадиз основан просвещеньем Державной волею царя. Взлелеян чистым вдохновеньем, Взойдет поэзии прекрасная заря!”

* * *

О, дивная заря! Она взошла. Ее блистательный восход Мы помним, как России грозный год. Победа над Наполеоном вознесла Россию на вершину славы, Как при Петре сраженье у Полтавы. Как варварами Рим, Сожженная Москва поднялась из руин, И боги поселились в парках после битв, Не требуя ни жертвоприношений, Ни искупительных молитв, А только песен, вдохновений. И в мире, возрожденном красотой, Взошел поэзии век Золотой.

* * *

Блестящий, из освободителей Европы, Гусарский офицер, без тени злобы Бросая взор на мир чужой, Поник вдруг головой, Не видя, кроме дикости позорной, Ни славы, ни свободы, даже веры просвещенной В истории своей страны, Ни в настоящем, ни в преданьях старины. Философ сей был другом юного поэта, Чей гений возмужал, и дружба им воспета В пленительных стихах, каких и в мире нет, Пел о любви - с Сафо, с Петраркой наш поэт, Соперничая, будто в Греции рожденный, В России Фебом воскрешенный.

* * *

Как! Ничего? Весь встрепенулся он смущенно, Вступая в важный спор с товарищем стесненно, Всем недовольный более других, Любил он жизнь, как и внушенный ею стих, И не роптал на волю провиденья, Когда философ жаждал утешенья, Коли не здесь, в земных делах и снах, То там, на небесах. Известны доводы друзей и судьбы их, Трагичней вдвое на двоих. Пред этой горестной для разума картиной Спор нерешенный, как паутиной, Покрыл блистательный расцвет искусств, Мир новых мыслей, новых чувств.

Хор муз у могилы поэта

1

В местах, где в ссылке он провел два года, И мирная воспета им природа, В сияньи дня, во звездной мгле, Изгнанник на родной земле И пленник, Сошел в кладбищенские сени. Пусть ныне торжествует рок. Тоску и грусть ты превозмог Души прекрасной песней, И жизни нет твоей чудесней! Мир праху твоему , поэт! Да не умолкнут в бурях грозных лет Поэзии высокой пламенные вздохи Классической эпохи.

2

Все это, видите ль, слова, слова, слова. Поэтов участь не нова. Все светлое поруганное гибнет, И плесенью могилы липнет К нему хула и клевета, - И глохнет в мире красота; Под маской скрытое уродство Играет важно в благородство. Поэт! Покойся в тишине, - В неизмеримой вышине, Где Феб рассеивает тучи, Как солнце, светлый и могучий, Встает и образ милый твой, Овеян высшей красотой.

* * *

Не ведал я, кем буду, но известность, слава Мне грезились, как и любовь, - в том право Дано ведь каждому, - и я не понимал Тех, кто о высшей доле не мечтал. Безвестность, смерть равно страшили, Как если бы до времени тебя убили И никогда не будет на Земле, Летящей вечно в звездной мгле. Мне все казалось: Ренессанс не за горами, Как Данте и Петрарка возвестили мир стихами, С предчувствием расцвета всех искусств Во славу человека, новых в мире чувств, - И все яснее различал, В эпохе Пушкина, как в фокусе, узнал!

* * *

На рубеже столетий все искусства О красоте заговорили - до беспутства. Театр и жизнь сливались, как игра, В чаду, в тумане, с ночи до утра. И живопись высокая явилась, - Вся жизнь к мечте вселенской устремилась. Прочь небылицы, россказни пустые! Я знаю ныне: Ренессанс в России Был явлен - со времен Петра, Не узнан нами, но теперь пора: Оглянемся вокруг без шор и суеверий, - Эпоха классики, как свет из поднебесья, Сияет вечностью. Нетленна красота. Мы ж видим лишь ее пылающий закат.