Таинства красоты [Стихи и поэмы о любви]

Киле Петр

* * *

Нежнейшая душа, каким в сонетах Предстал он в тайне как бы, первым и в поэтах Прослыть желая, верно, мастерство Оттачивал, как маги - волшебство. А лучше, как актер, с друзьями милый, На сцене - исполинской силы Герой, как Макбет, Гамлет, Лир, Когда против него - весь мир. Как мало знаем мы о нем и много, Он - океан страданий и восторгов. Другой таинственный пример - Слепой, исполненный величия Гомер.

Они сродни на диво, С истоками у мифа.

* * *

В блистательный, жестокий час заката Эпохи Ренессанса, что, как ночь, богата Сияньем звезд ярчайших, - всех имен Мне не назвать, Шекспир - из первых он. Мир гибнет, зло повсюду, власть - злодейство. Но Дездемона, с нею наше детство Оправданы вовек. Ромео и Джульетта - То юность наша и поэта. Любовь не ведает оков. Офелия - певучая печаль веков. Все в лете канет - власть и сила злата, Жизнь губящих на острие булата. Лишь мир поэзии, взошедший, вновь взойдет Сияющей плеядой вечных звезд.

* * *

Периоды взросленья есть у века И больше, чем у человека. Игрою случая, не без затей, У новых поколений и идей Является предтеча. Таинственна их встреча. Так, юность дивная Петра, В ученьи страстная игра Эпоху новую открыли, Что веком Просвещенья окрестили, С веселым празднеством в садах, В кринолинах, в париках, В жемчужинах Ватто запечатленных, Сияньем красок в небо вознесенных.

* * *

В Париже русский царь. Толпою окружен На площади, всех выше ростом он; Без свиты, быстр и прост, он ходит всюду, Дивясь всему и сам подобен чуду. Там Аруэ героя своего узрел И, духом века загораясь, юн и смел, С беспечной пылкостью студента Он эпиграммой разразился на регента. В Бастилию засажен, как пример Для неугодных, под именем Вольтер Прославился, язвительный и строгий; Одобрив выдумку о Боге, Спустил Всевышнего с небес, Сняв ореол с его чудес.

* * *

В те дни в Париже жил художник тихий, Застенчивый, немножко дикий, У мецената Кроза на хлебах, Среди картин и празднества в садах, Сей жизни миг чудесный, краткий Живописуя словно бы украдкой, С актером, что в тоске один поет, С душою, устремленною в полет; С актрисами, что светских дам играют, Позируя художнику, как знают, - Чуть скованы, болтают меж собой, Поворотясь спиной. Но жизнь, запечатленная, как сцена, Поныне трепетна, бесценна.

* * *

Так,

русский царь, строитель чудотворный, Вольтер, философ непокорный, Художник скромный Антуан Ватто, Сошлись, на удивленье, Как воля, ум и представленье, Ничуть не ведая о том, Эпохи новой - Просвещенья, В России - Возрожденья. И жизнь, что меркла во Христе, Вновь возродилась в красоте. А Русь, справляя потихоньку тризны, Всему своя пора, Как юность, пробудилась к Новой Жизни Под скипетром Петра.

* * *

Служил он десять лет солдатом, Поэт, не возносясь талантом, Имея волю, ум и честь, Как царь, простую службу несть. И вырастал, как дуб в долине, Что высится, раскидистый, поныне И сень его, как вешний день Таит в себе и свет, и тень Вселенной, Поэзии высокой, дерзновенной, В которой человек, он равен всем, Живущим в мире сем, А в мире горнем - Богу, Подвластный только року.

* * *

Сенатор и министр, правдив и прям, Служил вельможа трем царям, Любимец муз - державе В ее растущей славе, Весь светел и могуч, как водопад, Кипящих дум каскад. Природа явлена в картинах ярких Впервые на Руси в чистейших красках, Как по весне, С отрадой утра дней. Теперь уж нет сомненья, Поэт эпохи Возрожденья, Он весь и Запад и Восток, Он человек, он Бог!

* * *

Границы Разума и веры С усмешкой и в сомнениях измерив, Век восемнадцатый меж тем Старел, в плену фривольных тем. И, кажется, впервые на арену, Выходит юность, как на сцену, Неся души высокий идеал, Весь в пламени сияющий кристалл. Но мир дряхлеющий, в руинах Воздушных замков, как в садах старинных, На рубеже веков В борьбе страстей извечных и убогих Не принял юности завет и зов Взошедшей романтической эпохи.

* * *

Сияли облака в озерной глубине, Все те же самые, из поднебесья. Поэт бродил, задумчив и рассеян... Вдруг встрепенулся он: в вечерней тишине, Как с праздника в далекие века, Несутся звуки флейты и рожка. И нимфы на опушке пляшут, Русалки из воды руками машут, Сверкая рыбьей чешуей хвоста. Что ж это? Маскарад веселый иль мечта? С высокой галереи Камерона Звенит кифара Аполлона. И музы стайкой юных жен Сбегают вниз, поэт уж ими окружен.