Так близко
Шрифт:
Я специально дразню тебя, чтобы поднять настроение. Кажется, это работает.
Черты твоего лица смягчаются, а в глазах появляется нежность.
– А ты чем бы занималась?
– О, знаешь, я бы активно отбивалась от твоих домогательств, поскольку мне нужно бегать за твоими миниатюрными копиями.
Ты прижимаешься лбом к моему.
– Ты бы сошла с ума. Ты слишком амбициозна.
– Как и ты.
– Нет. Я никогда не желал, чтобы весь мир лежал у моих ног. Мне просто нужны ответы, и я просто хочу тебя, вот и все. Уж не знаю, что ты обо мне думаешь, но я весьма простой человек.
Я не согласна, но решаю ничего не говорить. Ты – дитя нарцисса, именно поэтому стал таким успешным. Ты всегда будешь стремиться стать еще успешнее и лучше, чтобы заслужить одобрение неадекватной матери, которая в один прекрасный день может тобой гордиться, а на другой – горько разочароваться в тебе. На протяжении многих лет ты следовал за непонятным и призрачным видением. Одержимость, берущая начало в юношеской неуверенности, окончательно овладела твоим разумом. Но как только наши судьбы исчерпают себя, ты сразу же побежишь искать новые испытания. Такому человеку они жизненно необходимы.
– Жаль, что мы не провели все это время вместе, – шепчешь ты.
– А тебе никогда не хотелось, чтобы наша встреча так и не случилась?
– Никогда. И я знаю, что ты тоже не согласна на что-то другое. – Ты внимательно смотришь на меня. – Ты сказала, что у меня бы тогда не было этой компании. Ты это серьезно? Тебе было бы все равно, если бы я продал наши акции?
– Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. На этом все. Если возня с компанией так и не сделала тебя счастливым, то избавься от нее.
Ты крепко целуешь меня. И затем отпускаешь.
– Если я не буду настаивать, то ты пропустишь все утренние собрания. Возможно, дневные и вечерние тоже. – Я качаю головой. – Давай, иди. Захватывай мир. А я пока позабочусь о кофе.
Ты энергично вскакиваешь с постели и быстрыми шагами направляешься к своему шкафу.
– Креативные идеи там, на планшете, – бросаешь ты через плечо. – В приложении для обмена файлами. Там ты все найдешь. Обязательно посмотри папки «Маркетинг» и «Социальные сети».
Я приподнимаюсь на локтях.
– А почему они разделены? Разве социальные сети не входят в сферу маркетинга? Разве они не используют одинаковые рекламные стратегии?
Ты поворачиваешься ко мне и прислоняешься к дверному косяку. Совершенно голый. А почему бы и нет? У тебя самая совершенная фигура в мире. Ты – мечта наяву.
– Это два разных подразделения, – объясняешь ты. – Мы занимаемся маркетингом своими силами. Социальные сети тоже относятся к нам, но там все не так просто. Эта компания принадлежала Эми, и после того, как она вышла замуж за моего брата, мы присоединили ее компанию к «Бахаран-фарма». Насколько я знаю, процесс интеграции еще не завершен, поэтому они числятся отдельно.
Я с удивлением смотрю на тебя.
– Насколько ты знаешь?
Ты небрежно пожимаешь своими красивыми мускулистыми плечами.
– За этим процессом следит моя мать. Как ты знаешь, она проработала логотип и слоган для «Бахаран». Поэтому я просто оставил ей ответственность за брендинг.
Я помню ледяные взгляды женщин, которые заметила в библиотеке пентхауса, и реакцию Алии на происшествие с Эми в здании компании. И вспоминаю кое-что еще.
– Кстати, у нее есть к тебе чувства.
У тебя на лице мгновенно появляется маска безразличия, прекрасно скрывающая настоящие эмоции.
– У моей матери? Спорный момент.
– Ты же понимаешь, что я говорю не о ней, – раздосадованно поясняю я.
Ты проводишь рукой по лицу.
Я жду твоей реакции. Либо ты все расскажешь, либо уйдешь. Я не буду давить. Мне это совершенно не нужно, я уже видела реакцию Эми.
– На долю секунды, – хрипло начинаешь ты, – она напомнила тебя.
Я так и знала, но не была готова услышать это. Снова переворачиваюсь на спину и смотрю в потолок, пытаясь найти там идеально симметричные линии.
– Ты не обязан что-то мне объяснять, Кейн.
– У меня был тяжелый день. И краем глаза я заметил ее, – продолжаешь ты. – Это был один из тех дней, когда я думал только о тебе. Мы провели одну ночь вместе… даже чуть меньше. И в результате этой встречи она познакомилась с Дариусом.
Я крайне разочарована. Но вовсе не по той причине, которую сейчас можно предположить.
– У тебя есть полное право злиться на меня.
– Нет, у меня нет такого права.
– Меня убивает одна только мысль о том, что ты могла быть с кем-то другим! – яростно добавляешь ты и замолкаешь.
Мы оба молчим. Кажется, это длится целую вечность, пока мои мысли водят хороводы с внутренними демонами.
– Сетаре… ты сможешь меня простить? – нежно спрашиваешь ты.
– Кейн… – Я покачиваю головой. – Ты говоришь не с той женщиной. Тебе следовало бы извиниться перед ней.
Ты шумно выдыхаешь.
– Да, в этом есть определенный смысл.
– Я не могу даровать тебе отпущение грехов, но твоя жена была мертва, а тебе было одиноко. Прояви снисхождение к самому себе, ведь ты просто человек. Тем не менее постарайся не забывать о том, что на женщин ты действуешь ничуть не хуже кошачьей мяты. Будь осмотрителен.
– Я услышал тебя.
Я киваю.
– И это просто какое-то чудо, что у тебя все еще нет жены и детей.
– Я никогда бы не женился снова и не стал создавать семью.
– Ты не знаешь наверняка.
Ты скрещиваешь руки на груди.
– Черт возьми, я бы не стал. Я никогда бы не согласился на меньшее. Я бы не стал заводить ребенка, если бы у него не было всего необходимого.
Я вздрагиваю. Нас мучает вовсе не ревность в ее привычном обличье. Мы не боимся угасания страсти, ведь наша близость слишком глубока. Мы завидуем тому, что мы даем друг другу, и получаем удовольствие от отношений, которые пропитаны болью.