Так они погибают
Шрифт:
Оштукатуренные здания отеля «Оазис» в дневное время сверкали своей белизной. Это была общедоступная гостиница, главное здание которой выходило на дорогу, а за ним разбросано около двадцати коттеджей. Поливаемые лужайки перед ними казались искусственными и неуместными, как зеленый широкий ковер, разостланный на высохшей земле. Я запарковался у стены жилого помещения, у наружной галереи, и вошел в фойе. Кондиционированный воздух охладил мой взмокший лоб. Большой зал был меблирован легкими изделиями из дерева и кожи, покрытыми чехлами из тканей
Портье у регистрационной конторки был извещен о моем приезде. Он обратился ко мне по имени и попросил коридорного — филиппинца в белом фраке проводить меня. Я последовал за его худощавой бесстрастной фигурой по бетонированной дорожке, проложенной между разбросанными коттеджами. На солнце жарились полураздетые тела мужчин и женщин, другие лежали на раскладных креслах в тени веранд: отверженные из Голливуда, Чикаго и Нью-Йорка. Еще больше таких особ столпилось вокруг бассейна, который поблескивал в глубине комплекса. Приятное времяпрепровождение с указателем цены в один доллар.
Филиппинец подвел меня к крылечку одного из маленьких коттеджей и негромко поступал по сетчатой двери. Когда появилась Марджори Феллоуз, он скороговоркой произнес: «Мистер Арчер» — и исчез.
В белом полотняном платье без рукавов она выглядела массивней, чем тогда, ночью: платье подчеркивало ширину ее плеч и бедер.
— Я так рада, что вы смогли приехать. Очень. — Она открыла дверь и протянула мне руку. У нее была прохладная и влажная ладонь, и она некоторое время удерживала мою руку.
Я буркнул соответствующее приветствие и высвободил руку. Она провела меня в гостиную и усадила в кресло.
— Я взяла на себя смелость сделать для вас заказ, — сообщила она. — Тут кухня закрывается в три часа дня. Нам подадут омлет с этими симпатичными маленькими свиными сосисками, которыми они потчуют. Я заказала то же самое для нас обоих. Омлет «а ля Берси».
Я сказал, что омлет «а ля Берси» — прелестное блюдо.
— Может быть, пожелаете что-нибудь выпить? Вы совершили долгую утомительную поездку в жаркую погоду, и все по моей милости. За мной приятная прохладная выпивка. — Она суетилась вокруг моего кресла.
Я сказал, что меня вполне устроит бутылка пива.
Она пронеслась к телефону мелкими подпрыгивающими шагами, которые сотрясали домик до основания, повернулась ко мне, держа в руке трубку:
— У них есть хорошее импортное пиво «Лоуенбрау», по крайней мере оно нравится Генри. Вам темное или светлое?
— Пусть будет темное. — Пока она делала заказ, я оглядел комнату, чтобы обнаружить следы Генри. Но не обнаружил.
Когда она снова занялась хлопотливым ухаживанием, я спросил:
— Где же ваш муж?
На ее задумчивом лице появилась недовольная гримаса. Большие руки неуклюже повисли по бокам. Неожиданно я испытал к ней сочувствие, смешанное с некоторой долей внутренней настороженности. Такой тип женщин был
Мне хотелось взять обратно свой резкий вопрос и задать его в более приятной форме.
Она поняла смысл моего взгляда и ответила на него, как и на сам вопрос:
— Я рада, что вы об этом спросили. Именно об этом я и хотела с вами поговорить, но не решалась затронуть эту тему. Я — ужасная фантазерка, мистер Арчер. Живу в своем выдуманном мире, пока кто-нибудь не опустит меня на реальную землю, как только что сделали вы.
Она уселась на тахту, которая заскрипела и провисла под ее тяжестью. Как ни странно, но у нее были хорошие ноги. Она придала им такую позу, чтобы я не мог не заметить изящества коленок.
— Мерзавец кое-что забрал и бросил меня, — сказала она низким, хриплым голосом. Ее глаза округлились от злости или от удивления, что она позволила себе такое выражение. — Боже милостивый! — воскликнула она своим обычным голосом. — Я никогда не ругаюсь, честно.
— Поругайтесь еще. Возможно, это пойдет вам на пользу.
— Ну нет, я не могу это делать. — Она покраснела до ушей. Но сказала: — Я назвала его мерзавцем потому, что считаю его таковым.
— Будет лучше, если вы расскажете все с самого начала.
— Мне не хотелось бы. Противно говорить об этом. Я вела себя, как законченная дуреха. Позволила ему воспользоваться собой во всех отношениях.
— Где вы на него наткнулись?
— Наткнулась?
— Как получилось, что вы с ним встретились?
— Ах, — воскликнула она. — Он остановился на том же ранчо для туристов в Рено, когда я ждала там развода. Все мне представлялось в таком романтическом свете, и Генри так хорошо сидел на лошади, и его беседы были так занимательны. Я вроде бы полюбила его, на отскоке.
— На отскоке?
— Я хочу сказать, в момент, когда я ушла от Джорджа. За Джорджем я была замужем шестнадцать лет, и, кажется, он мне надоел. Или мы надоели друг другу. Десятого июня исполнилось бы семнадцать лет. Мы перестали куда-нибудь ездить и что-то делать вместе. Единственное, что хотел Джордж — ездить после работы в загородный клуб и дожить, по крайней мере, до восьмидесяти. Мне всегда хотелось побывать в западных штатах, но Джордж так и не свозил меня дальше Миннеаполиса. Джордж работает секретарем-казначеем шарикоподшипниковой компании «Симплекс». — На ее лице отразилась борьба противоречивых чувств — гордости, возмущения, тоски по былому. Сожаление об ушедшем прошлом взяло верх. — Я поступила глупо, что ушла от него, очень глупо, а теперь пожинаю плоды. Я бросила Джорджа, теперь Генри бросил меня. Второе мое замужество продержалось всего шестнадцать дней, — Убийственный для нее контраст. Осознание этого вызвало слезы на ее глазах, уже и так припухших и покрасневших от плача.