Так они погибают
Шрифт:
— Могло быть и так: вы заметали собственные следы, — выпалил он довольно небрежно. — Видите ли, мы нашли револьвер. Работник из моей команды обнаружил его в стоке для дождевой воды на улице, за парковочной площадкой Каса Лома.
Гэри открыл ящик стола перед собой и положил на письменный стол короткий черный автоматический револьвер 38-го калибра.
— Узнаете?
Я узнал. Это был мой револьвер.
— Вы должны его узнать, — заметил он. — Оружие зарегистрировано на ваше имя. Наши специалисты по баллистике пару часов назад провели испытания по стрельбе из этого револьвера. По их мнению, на основании исследований сравнительных данных
— Мне это совсем не нравится. Продолжайте. Но вы меня пока что не предупредили о том, что любые мои показания могут быть использованы против меня.
— Теперь я предупреждаю вас об этом. Хотите ли что-нибудь сказать?
— Я — очень ловкий и очень хитроумный человек. Вчера ночью я увидел Дэллинга впервые в жизни и решил, что он слишком красивый, чтобы оставаться в живых. Вполне подходящая причина для совершения великолепного преступления. Я застрелил Дэллинга из своего револьвера, зная, как легко будет установить, что оружие принадлежит мне, и предусмотрительно поместил его под ближайшую сточную решетку, где, конечно, его найдет любой полицейский. Четырьмя или пятью часами позже я вернулся на место преступления, как должны это делать убийцы, чтобы полюбоваться проделанной работой. А также — чтобы меня заметил и сообщил вам об этом разносчик молока. Мне хотелось как можно больше усложнить себе жизнь…
— Вам удалось ее усложнить. — Гэри опять придал своему голосу мягкость. — Что вы рассказываете — не смешно. Вы не рассмешили меня.
— Это не смешно. Но тут есть некоторые забавные моменты, впрочем…
Он опять перебил меня:
— Вы поступили, как последний глупец, и прекрасно понимаете это сами. Возможно, я могу добиться обвинительного акта против вас и доказать вашу вину…
— Ни черта вы не сможете. Я как раз собирался поведать вам о самом забавном обстоятельстве. Что я застрелил Дэллинга на расстоянии ста двадцати миль. Недурно для револьвера 38-го калибра, из которого обычно не попадешь в дверь амбара с расстояния в пятьдесят шагов.
— Если не удастся обосновать обвинение в убийстве, — невозмутимо продолжал он, — то я могу доставить вам массу неприятностей в связи с тем, что вы не сообщили об обнаружении трупа. К счастью, я не хочу злорадствовать. Колтон не советовал мне делать это, а я ценю его мнение. Но вы заставите меня разозлиться, если будете продолжать говорить, как последний глупец, вдобавок к тому, что поступили не лучшим образом. — Он пожевал верхнюю губу. — А теперь, что вы там хотели сказать об алиби?
Я осознал, что разыгрываемое мною представление закончилось.
— В то время, когда застрелили Дэллинга, я был в пятнадцати или двадцати милях, по другую сторону Палм Спрингс и разговаривал с женщиной, которую зовут Марджори Феллоуз. Почему бы вам с ней не поговорить? Она остановилась в отеле «Оазис».
— Возможно, я с ней поговорю. Когда это было?
— Примерно в три часа утра.
— Если вы знаете, что Дэллинга застрелили в три, то вы знаете больше нашего. Наш доктор думает, что это было около четырех, часом раньше или часом позже. — Он миролюбиво распрямил на столе ладони, как бы подчеркивая свою искренность. — Невозможно определить, сколько времени после выстрела он оставался еще живым, или установить точно время выстрела. По крови можно сказать, что какое-то
Я сказал, что у меня есть такая информация.
— Не хотите ли сделать заявление?
Я ответил утвердительно.
— Хорошо. Самое время. — Он нажал на клавишу переговорного устройства на углу стола и вызвал стенографа.
Моя признательность Питеру Колтону возрастала слишком быстро, чтобы чувствовать себя уютно. Похоже, беседа до этого момента не протоколировалась. Это меня устраивало, потому что я показал себя не с лучшей стороны. Я много напортачил, как приготовишка, когда обнаружил тело Дэллинга. Сделал рискованную ставку и проиграл на том, что ошибся, решив, что мисс Хэммонд и Джошуа Северн расскажут мне что-нибудь важное, если я встречусь с ними до полицейских. Гэри дал мне это понять, хотя я и старался ходить вокруг да около. Представлению пришел конец, как и самому Дэллингу, и роверские ребята были так же неуместны, как семеро спящих из библейского города Эфес.
Гэри уступил свой стул молодому стенографу.
— Хотите, чтобы я рассказал поподробнее?
— Совершенно правильно.
Я подробно изложил все с самого начала. Все началось с посещения Дэллингом миссис Лоуренс, в результате чего я был втянут в это дело. Ночь постепенно уходила, растворяясь в словах. Полицейский стенограф заполнял карандашом страницу за страницей своими иероглифами. Гэри расхаживал взад и вперед по клетушке, как бы продолжая искать выход из нее. Иногда он останавливался, чтобы задать мне вопрос. Когда я сообщил, что Тарантайн забрал мой револьвер, он прервал меня и спросил:
— Подтвердит ли этот факт миссис Тарантайн?
— Она уже это сделала.
— Но не для нас. — Он взял со стола отпечатанный протокол в бумажной папке и перелистал его. — В ее заявлении ничего не говорится о вашем оружии. Между прочим, вы не сообщили о краже.
— Позвоните ей и спросите.
Он вышел из комнаты. Стенограф закурил сигарету. Мы сидели и смотрели друг на друга, пока не вернулся Гэри.
— Послал за ней машину. Я говорил с ней по телефону, и, кажется, она не возражает. Она — ваша приятельница?
— Она перестанет быть таковой после этого. У нее странное, устаревшее понятие о том, что жена должна защищать своего мужа, каким бы преступником тот ни был.
Но он сам не очень-то держался за нее. Кстати, какое впечатление сложилось у вас о миссис Тарантайн?
— Думаю, она совершила самую крупную ошибку в своей жизни, когда вышла замуж за Джо. Хотя у нее много положительных качеств.
— Да, — сухо заметил он. — Пытается ли она его выгородить, вот что мне хотелось бы узнать.
— Думаю, пыталась. — И я передал то, что она мне рассказала об утреннем посещении квартиры Дэллинга.
Гэри прервал свое хождение.
— Тут явное противоречие. — Он снова просмотрел ее заявление. — Согласно ее заявлению, вчера после обеда она отвезла его из Палм Спрингс непосредственно в Лонг-Бич по дороге, идущей через каньон. Вопрос заключается в том, когда она говорила правду?
— Правду она сказала мне, — заявил я. — Тогда она не знала, что Дэллинг мертв. Когда же ей стало известно об этом, она изменила свой рассказ, чтобы выгородить мужа.