Так они погибают

Макдональд Росс

— Прекрасно, — подытожил я. — Но как он узнал, куда направлялся Джо? Вы же ему не говорили об этом?

— Не знаю. Может быть, он ехал туда вслед за нами.

— Может быть. Или у него мог быть сообщник.

— Кто же это? — Ее черные глаза загорелись.

— Об этом мы поговорим позже. А теперь ешьте свой бифштекс, а то он остынет. Я скоро вернусь. — Я встал со своего стула.

— Куда вы уходите?

— Я хочу застать доктора, а то он уедет. Присмотрите за моим пивом, ладно?

— Не пожалею жизни.

Глава

тридцать третья

Мак-Катчесон, которому ассистировал человек в полосатой рубашке, зашивал разрез, сделанный от начала горла покойника до нижней части его живота. Доктор работал в резиновых перчатках, белой накидке и шляпе, что придавало ему какой-то странный, необычный вид. Изо рта торчала потухшая сигара.

Он не повернулся в мою сторону до тех пор, пока не закончил зашивать шов. Когда Мак-Катчесон выпрямился и тыльной стороной ладони сдвинул на затылок шляпу, он заявил:

— Мерзкое занятие… Впрочем, мне не следует жаловаться, труп не в таком уж плохом состоянии.

— А не можете ли вы сказать более точно, в каком он состоянии?

— Вопрос сложный, когда тело обнаруживают в воде. Темпы разложения зависят от температуры воды и других факторов. Нам известно, что этот паренек пролежал в воде пятьдесят или шестьдесят часов. Если бы мне этого не сказали, я бы предположил, что он пролежал там больше. С учетом погодных условий, разложение зашло далеко. — Он было полез в карман под накидкой, но вспомнил, что руки все еще в резиновых перчатках. — Пожалуйста, дайте мне прикурить сигару.

Я дал ему прикурить.

— Что вы скажете о причине смерти?

Он глубоко затянулся и смотрел на меня через клубы выпущенного им голубого дыма.

— Выводы пока неокончательны. Перед тем как рискну их сделать, я должен буду получить результаты некоторых лабораторных исследований. — Большим пальцем он указал на ряд баночек, которые стояли на соседнем столике и на которые владелец похоронного бюро наклеивал этикетки. — Содержание желудка, крови, тканей легких, структуры шеи. Вы журналист?

— Детектив. Более или менее. Частный. Я с самого начала работаю над этим делом. И мне хочется узнать только одно: утонул ли он?

— Это не исключено. Некоторые факты свидетельствуют о том, что он утонул. В частности, легкие заполнены водой. Правая сторона сердца расширена. Беда в том, что такие же симптомы характерны в равной степени и для удушья. Можно провести химические анализы крови, которые покажут, что же произошло на самом деле, но результаты этих анализов я получу только послезавтра.

— Но, по вашему мнению, он утонул или задохнулся?

— У меня не может быть мнения, пока я не получу факты.

— Есть ли какие-либо следы насилия?

— Нет таких, которые я мог бы установить с полной определенностью. Я вам скажу вот что: если он и утонул, то это — странный утопленник.

Он, должно быть, умер сразу, как только коснулся воды.

Владелец похоронного бюро весело взглянул на нас, оторвавшись от своих баночек.

— Такие вещи случались, доктор. Иногда они умирают даже до того, как коснутся воды. Шок. У них просто перестает биться сердце. — Он деликатно кашлянул.

Мак-Катчесон не обратил на него внимания.

— Извините, мне надо уезжать отсюда.

— Простите, но могли бы вы квалифицировать это как убийство?

— Это зависит от многих обстоятельств. Честно говоря, есть что-то не совсем нормальное с тканью тела. Если бы это не было абсолютно невозможным, то я бы сказал, что он замерз насмерть. Кстати, я сделал пару микроскопических срезов. Поэтому у нас есть три альтернативы. Посмотрите, как вы ими можете распорядиться. — Он повернулся спиной к столу, на котором лежало тело Тарантайна.

Я поехал в отдел шерифа и застал там Каллагана. Он пыхтел над пишущей машинкой, которая казалась слишком маленькой для его рук, заполняя какую-то официальную анкету. Мое появление доставило ему удовольствие, ибо он получил предлог бросить печатание.

— Как вам понравилось «У Джорджа»?

— Прекрасно. Я оставил там миссис Тарантайн. Как нашел вас ее деверь?

— Марио? Я его не видел. Он ушел отсюда несколько минут назад. Он хотел пригласить ее на всю ночь. Уж не думают ли они, что такая классная девочка захочет якшаться с такими обормотами? Дьявол, я хотел оставить его в камере, но шеф сказал: нет. Нам нужны итальянские голоса на выборах. Между прочим, шеф тоже из них, но я молчу.

— Если итоги голосования зависят от Марио, вы, возможно, проиграете. Я только что разговаривал с Мак-Катчесоном.

— Что он сказал?

— Многое. Но смысл сводится к трем возможностям: утонул, задохнулся, замерз.

— Замерз?

— Он сказал именно так. Он добавил, что это — невозможно, но я не знаю. Может быть, вы знаете, был ли морозильник на яхте Марио.

— Сомневаюсь в этом. Ими оборудованы, пожалуй, лишь большие коммерческие суда. Но на спортивных посудинах такого размера их обычно не бывает. Впрочем, рядом с пристанью расположен заводик по изготовлению льда. Может быть, нам стоит побывать на нем.

— Потом. Сейчас я хотел бы увидеть Марио.

Нас ждало разочарование. Когда мы приехали в кафе «У Джорджа», моя кабина оказалась пустой.

Старый грек-официант прошмыгал через зал.

— Извините, сэр, я вылил ваше пиво, когда дама ушла. Я думал…

— Когда она ушла?

— Через пять, может, через десять минут после вас, трудно сказать. Когда появился ее знакомый…

— Человек с забинтованной головой?

— Точно. Он присел около нее на минуту, потом они поднялись и ушли. — Он повернул голову в сторону Каллагана. — Что-нибудь не так, шериф?