Такая разная Блу
Шрифт:
— Закрой рот! — прошипел Мейсон, его шепот отчетливо слышался сквозь смех Брендона и Колби. — Нахрена вы двое рылись в моем телефоне. Блу не знает о том, что я снимал ее.
Я отшатнулась от двери не в силах больше этого слушать. От голода сводило живот, и я едва держалась на ногах. Грасьела видела мои фотографии на телефоне Брендона. И Мэнни предупреждал меня об этом. Но я не поверила. И ничего не сказала полиции об этом. И насколько я знала, никто другой тоже.
Воспоминания вернули меня в тот вечер, когда Грасьела разозлилась на меня. Тогда мы с Мэнни закатывали глаза и шутили над женскими гормонами. И лишь сейчас все произошедшее обрело смысл.
Мои глаза были сухими, но в сердце бушевал настоящий ураган, и я изо всех сил старалась сдержать вопль ужаса, рвущийся из груди.
«Я не знала», — пыталась я успокоить свою совесть. Мейсон тайно сфотографировал меня, а потом Брендон стащил у него эти фото.
— Я не знала, — произнесла я, и мой голос эхом отразился от стен ванной. Я огляделась вокруг, обводя взглядом грязную одежду на полу, душевую занавеску, испачканный унитаз и заржавевшую раковину. Что я здесь делаю? Что я делала здесь все это время? Я сама виновата. Я сама позволила Мейсону подойти слишком близко. Да, я не знала о фотографиях. Но это все равно меня не оправдывало.
Вся эта история произошла из-за меня. Я сбила с пути девочку, которой так хотелось быть популярной, что она решилась на безумный поступок. Имела ли я в виду Грасьелу или себя? Я взглянула на себя в зеркало, но тут же отвернулась от него. Мои поступки привели к тому, что Грасьела сделала неправильный выбор, а Мэнни поплатился за это. Мэнни — человек, который, казалось бы, любил весь мир! Я никто. А ты кто?
«Я — Мэнни», — сказал он однажды, веря в то, что этого достаточно. Так почему нет? Сегодня все только и кричат о том, как важно оставаться самим собой. Но как это возможно, когда ты не знаешь, кто ты, черт возьми, такой! Мэнни, по-видимому, знал, просто оказался слишком впечатлительным и не смог смириться с миром, в котором люди творят, что хотят, даже не задумываясь над тем, плохо это или хорошо.
Я взяла себя в руки и вышла из ванной. Я должна потребовать у Мейсона телефон и удалить эти чертовы фотки или обратиться в полицию? Должна ли я кидаться в него вещами, кричать, что он долбанный ублюдок и я больше никогда не хочу его видеть? Возымеет ли это действие? Котята сбежали. Фотографии уже облетели школу. Может быть, это и есть справедливость?
Я прошла через гостиную, на ходу набрасывая на себя куртку. Колби радостно поприветствовал меня, Брендон смущенно улыбнулся. Что касалось Мейсона, то он просто стоял и сверлил меня взглядом. Он понял, что я все слышала.
— Не уходи, Блу, — произнес он, когда я была уже в дверях. Однако он не пошел за мной.
Глава 9
Полночь
Мой одинокий грузовик возвышался среди моря темных крыш. Фонари отбрасывали на землю слабый оранжевый свет, и я направилась к машине, радуясь, что ночь уже на исходе. Ноги ныли от боли. Сапоги на высоченном каблуке ужасно жали, поэтому оставшееся расстояние до грузовика я преодолела ковыляя. Достав из сумочки ключи, я открыла дверь. Та медленно подалась вперед, сопровождая движение мерзким скрежетом, который заставил меня подпрыгнуть на месте, хоть я и слышала его до этого тысячи раз. Забравшись в кабину, я с силой захлопнула дверь и вставила ключи в зажигание.
Клик, клик, клик…
— О, нет! Только не сейчас, пожалуйста! — застонала я. Я повторила попытку, но не добилась ничего, кроме серии быстрых кликов. Не зажглись даже фары. Аккумулятор сдох. Я крепко выругалась и стукнула руль, заставив сигнальный гудок жалобно завыть. Похоже, этой ночью спать я буду на переднем сидении. Дом находился далеко от парковки, а на мне были слишком высокие каблуки. Дорога до дома заняла бы по меньшей мере час. Шерил на смене, так что не сможет за мной приехать. Впрочем, если я останусь здесь, то утром мне придется столкнуться с той же проблемой, и я вынуждена буду тащиться домой с макияжем как у енота и с торчащими в разные стороны волосами, только уже при свете дня.
Конечно, Мейсон мог бы забрать меня. И, возможно, он бы даже взял трубку после первого гудка. Но мне пришлось отказаться от этой мысли. Никогда! Никогда больше я не позвоню Мейсону Бейтсу! Гнев придал мне сил, я выбралась из машины и пошла пешком. Пройдя через парковку, я обогнула школу и двинулась в сторону дома. Пересекая парковку для учителей, я заметила машину, стоящую недалеко от входа в здание школы. Это был серебристый субару, такой же, как у мистера Уилсона. Если преподаватель в школе и еще не уехал, я могла бы попросить его подвезти меня, или еще лучше — завести с помощью его аккумулятора мой грузовик. У меня были кабели. Если мистер Уилсон оставил ключи в зажигании, я могла бы одолжить у него автомобиль, подогнать его к своему грузовику, завести мотор и быстро вернуть машину на место так, что он ничего не узнает.
Я подергала ручку на двери. Бесполезно. Тогда я попробовала открыть остальные двери. Я могла бы постучать в школьные двери, выходящие на парковку в надежде, что Уилсон услышит меня. Но его кабинет находился на втором этаже. Шанс, что он услышит мой стук был настолько мизерным, что не стоило и пытаться. К счастью, я знала, как пробраться в школу. Прошлым летом мой «Дримель» сломался, и я целый месяц не могла найти деньги на новый. Поэтому я пользовалась тем, что находился в школьной мастерской. Туда я пробиралась с помощью ножовки, которой отпирала дверь. Раз никто ничего не заметил семь месяцев назад, то не заметят и теперь. Конечно, меня могли поймать, но в этом случае я могу сказать, что дверь была не заперта. Не думаю, что Уилсон выдаст меня, если что.
Похоже, полоса невезения решила взять отпуск, потому что мои ключи легко открыли дверь мастерской. Я без труда попала внутрь и стала пробираться по знакомым коридорам. В школе пахло дезинфекторами, обедами и дешевым одеколоном — все это странно успокаивало. Я думала, как мне пробраться к Уилсону так, чтобы не напугать его до чертиков. Но когда я уже была у лестницы, ведущей на второй этаж, я услышала нечто, что заставило меня резко остановиться. Мое сердце отбивало барабанную дробь, поэтому сложно было определить, что это был за звук. Я успокоила дыхание и прислушалась. Что это было? Скрипка? Чушь. Отчего-то вспомнился фильм Хичкока «Психо».
РИ-РИ-РИ-РИ
Я передернула плечами. Скрипки — это глупо.
Следуя за мелодией, я поднялась наверх. На втором этаже в холле было темно, и лишь свет, струящийся из кабинета Уилсона, служил для меня ориентиром. Это было единственное пятно света во всей школе, сконцентрированное вокруг одного мужчины. В дверном проеме виднелся его силуэт. Я шла ему навстречу, держась возле стены на случай, если он обернется. Но окружающий его свет, казалось, ослепил его. Я сомневалась, что он увидит меня, даже если переведет на меня взгляд.