Такое вот кино
Шрифт:
— Филины? Нормально. Адекватные, милые люди.
— Я смотрела «Крестного отца», в мафии все милые и семейные.
— Какая мафия? Чокнулась, что ли?
Светка, не скрываясь, рассмеялась, а я осуждающе качнула головой. Заметила Сашку в дверях ресторана, он вошёл и остановился. На меня не смотрел, руки в бока упёр и принялся оглядывать интерьер. Светка тут же всполошилась, сигарету затушила и вскочила:
— Александр Григорьевич, как хорошо, что вы зашли! Я уже приготовила проект, список всех изменений и смету. Посмотрите?
Емельянов кивнул и уставился на окно. Пристально так смотрел,
— Простите, Света. По мне, ещё утро раннее.
Степанова разулыбалась, а смотрела на него так, что без всяких слов было понятно, что простит всё и в любом объёме.
Я из-за стола поднялась, взяла сумку и подошла к шептавшейся парочке. Присела рядом и заглянула через плечо Емельянова в чужие эскизы. Светка взглянула на меня с возмущением, а Емельянов с насмешкой. И тут же папку закрыл, вернул её Степановой.
— Возражений у меня нет, работайте, Света.
Та просияла, глянула на меня с намёком, а я изобразила улыбку. Всё-таки Сашка ничего не смыслит в дизайне. Он мне сам говорил, что для него главное, чтобы постельное бельё не розовое и занавески не в оборку. Всё остальное для него уже — стиль.
Сашка на стуле развернулся и постучал кулаком по деревянной стойке.
— Кофе мне кто-нибудь сварит? — громко осведомился он.
— Саш, третья чашка за утро, — не сдержалась я. — Хочешь язву заработать?
— Тань, я засыпаю на ходу.
Я не ответила, лишь упрямо поджала губы, чтобы он мог в полной мере оценить моё неодобрение, а затем якобы непонимающе подняла брови, встретив Светкин ошалелый взгляд. И отвернулась, когда по её глазам прочитала направление её мыслей. И обрадовалась, когда Степанова отошла от нас к окну, достала рулетку и начала что-то замерять и в свой блокнот записывать. Поглядывала, конечно, в нашу сторону через каждую минуту, но я для себя решила, что это неважно.
Кофе Сашке принесли, мне предложили, но я покачала головой, отказываясь, и снова принялась оглядывать зал. Оттолкнула руку Емельянова, когда он ладонь на моё бедро пристроил, а когда взглянула на него, всё же улыбнулась. Поправила воротник его рубашки.
— Хватит уже оглядываться, — попросил он тихо.
— Это моя боль, — шепнула я в ответ. — Мой проект был куда лучше.
Емельянов сделал глоток кофе и неожиданно кивнул.
— Знаю.
Я изумлённо посмотрела, затем переспросила:
— Ты знаешь? Ты помнишь?
— Я полюбопытствовал, — признался он. — Но проект, на самом деле, помню. Правда, не знал, что
Я на стуле развернулась, глядя на Сашку во все глаза.
— Тогда почему ты выбрал её?
Емельянов взглянул со значением.
— Милая, твой проект был на треть дороже.
Моё разочарование было безгранично.
— Саша, — проговорила я, ощущая всю горечь от этого открытия, — ты жмот.
— Я бизнесмен. И я, к сожалению, не Филин. Пока приходится детально рассчитывать бюджет, а порой и в долги влезать. И не смотри на меня так, мне от этого не по себе.
Я обиженно поджала губы, посмотрела на картину в тёмных тонах, над баром, и мне так обидно стало, что словами не передать. Казалось, что давно смирилась — проиграла и проиграла, а теперь оказывается, что всё дело не в том, что кто-то лучше меня, а в деньгах. Сашка протянул руку, обнял меня, а когда я его за шею обняла, в лоб поцеловал и тихо рассмеялся.
— Ладно, не расстраивайся.
— Я люблю этот ресторан.
— Какая честь!.. — Он отстранился, в лицо мне посмотрел и убрал с моей щеки волосы. Быстро поцеловал в нос. И примирительно предложил: — Поехали по магазинам?
Я вздохнула.
— Это тебе дорого обойдётся.
— Я так и понял. Но я готов к жертвам.
— «Лекадию» это не спасёт, — проговорила я едва слышно, и, забыв попрощаться со Светкой Степановой, вышла из ресторана вслед за Сашкой.
Ужинать Емельянов любил в ресторанах. С ним я впервые посетила «Три пескаря» и была приятно поражена обстановкой. Даже попыталась благоверному в пол тона объяснить, что вот если некоторые не стараются экономить на каждой копейке, то и результат превосходит все ожидания. А другие, жмоты которые, шторы меняют с бледно-фиалковых на матово-сиреневые, и считают, что этого вполне достаточно. Сашка от меня в нетерпении отмахивался, даже пошипел слегка, и посоветовал молча любоваться на новые туфли, которые обошлись ему в месячную зарплату Степановой, и не изводить его дурацкими придирками.
— Он жмот, — сообщила я Нике, когда мы с ней остались один на один в женской уборной. Я сидела на пуфике, наблюдала, как Ника губы подкрашивает, потом подняла ногу и полюбовалась на бархатный нос новой туфли.
Та лишь усмехнулась.
— Все они такие. Кто бы знал, чего мне стоит каждый раз вкладывать в голову Кирилла мысль об очередном увеличении расходов. Ему ведь ничего не надо. Он контролирует бизнес и подсчитывает прибыль. На год вперёд. А вытрясти из него лишнюю копейку на «красоту» — это подвиг. Правда, сейчас легче, сейчас он меня балует… — Ника довольно рассмеялась, а я невольно опустила взгляд на её округлившийся живот. — Так что, я пользуюсь ситуацией. После родов он меня дома запрет, так с Ванькой было.
— Скажет: ребёнком занимайся?
— Да. Я тогда полгода с ума сходила, а он на все мои претензии лишь удивлялся: у тебя ребенок грудной, чего тебе ещё надо?
Я лишь вздохнула, понимая, что Ника не жалуется, а скорее хвалится передо мной своими отношениями с мужем.
В конце концов, Ника убрала помаду в сумку и махнула рукой.
— Мужчины, что ещё сказать? — Повернулась ко мне, посмотрела оценивающе, и сказала: — Но ты не теряйся.
— Я не теряюсь, — с готовностью заявила я.