Такова спортивная жизнь
Шрифт:
— Если бы ты предложил открыть спортивный магазин, я бы скорее с тобой согласился.
— Это ничего не даст. То есть магазин. Страна и так кишмя кишит лавочниками. Нам нужно что-нибудь солидное, чтобы сразу либо прогореть, либо выйти в люди.
— Ну, предположим, я соглашусь. Но ты все еще не объяснил, откуда возьмутся деньги. Наших хватит только на конторский стол.
— Пошевели-ка мозгами, Арт! — Он поглядел на меня с притворным разочарованием.
Длинная тень от развалин замка пересекла холм, на котором мы стояли. Вокруг нас метались ласточки, а внизу двое ребят бросали камешки в темно-зеленую
— Ты, конечно, думаешь про Слоумера, — сказал я.
— Он же набит деньгами.
Взгляд у него стал еще более доверительным, ноги переминались в пыли.
— Ну чего ты? Он даст нам ссуду. Это твердо. Он ведь уже давал деньги самым разным людям.
— Я больше не желаю торговать собой, Морис. Пятьсот фунтов я получил. С меня хватит. Он ведь захочет забрать тебя целиком. Разве ты не знаешь, что такое Слоумер? Ну-ка, спроси Эда Филипса. Слоумер потребует себе все.
— Он захочет получить проценты. Вот что он такое. Ему нужно выгодно поместить капитал, а для этого мы как раз подходим. Вот тут Слоумер молодец. Ему все равно, кто ты такой, лишь бы ты действовал на его лад. А это значит — получал прибыль.
— Он же калека. Он не похож на других людей. Видел бы ты, как он ведет себя, как обращается с людьми, как разговаривает с ними.
— Нам нужны его деньги, а не его фотография… Да ладно тебе, Артур! Ты точно можешь на него повлиять. Он ведь большой человек. Единственный твой крупный козырь. Я знаю. И с этим козырем мы наверняка выиграем.
Я не стал с ним спорить. Мы пошли обратно, все еще обнявшись, и говорили про субботний матч, про то, как играл Меллор.
До конца вечера он был очень тихим, и Джудит подозрительно спросила меня:
— Что, собственно, Тарзан, вы ему про меня наговорили?
4
За прошедший год Джонсон совсем состарился. Каждый раз, когда он проходил под моим окном, на которое иногда поглядывал, я думал о том, как быстро его внешность догнала и перегнала его воздаст. Сивая прядка уже не торчала из-под его кепки слева от козырька, а когда он снимал этот изношенный блин, топорщилась только жалкая бахромка волос. На некоторое время он затормозил одряхление, обзаведясь шикарными вставными челюстями, — когда они улыбались, то молодили его лет на пять, не меньше.
Он по-прежнему приходил на все городские матчи, и у него было на трибуне свое место. Когда я рассказал ему про план Мориса, он заметил:
— Это самое лучшее, что можно сделать с деньгами. А помнишь время, когда у тебя их не было? И мы ездили в Примстоун на автобусе, а в Хайфилд на десятом номере? Что же, Артур, мы таки добились своего. Просто слов нет, до чего мне приятно видеть тебя на поле в Примстоуне и вспоминать, как мы начинали. Помнишь тот вечер, когда ты подписал контракт? И как ты меня разыграл? Сколько раз я смеялся, когда вспоминал! Уж наверное, ты давненько не ездил в Примстоун на автобусе.
— Мы тогда часто бывали вместе, папаша.
— Ты и эта миссис Хэммонд, Артур, — сказал он и криво усмехнулся. — Старая кляча, верно? Я ее просто видеть не мог.
— Морис приглашает меня в компаньоны… в этом его деле, — сказал я ему.
Он раздвинул тонкие губы над розово-белой пластмассой.
— Ты весь в этом, Артур. Широко
— Но ведь надо где-то раздобыть деньги.
— Деньги? — повторил он, словно не понимая, какое они имеют отношение ко всему этому.
— Морис считает, что я должен обратиться к Слоумеру. Он думает, что я могу договориться с ним о ссуде.
В уголке его рта возник небольшой пузырек и лопнул.
— Ты думаешь, он это зря? — спросил я.
— Меня ты лучше не спрашивай… Но ведь ты знаешь, как я отношусь к таким людям, — он старался догадаться, чего я от него жду и почему я его об этом спросил. — Если ты хоть за чем-нибудь обратишься к Слоумеру, то сделаешь большую ошибку, — заявил он наконец.
— Я рад, что ты так говоришь, — сказал я ему. — Именно это я и ответил Морису. Вся эта затея гроша ломаного не стоит.
За две недели до начала сезона я отправился отдыхать вместе с Морисом, Джудит и их девочкой, с Фрэнком, Элси и их Кеном. Мы все поохали в Скарборо: Фрэнк и его семья — и моем автомобиле, а Морис — в своем. Мы домчались туда через Йорк и Молтон за пару часов и остановились в отеле, где Джордж Уэйд заказал нам номера. В воскресенье он приехал с женой — посмотреть, как мы устроились, и отработать комбинации, которые мы подготовили на тренировках.
Скарборо мне понравился. Мы сидели в шезлонгах на пляже в Южной бухте и смотрели, как Ширли впервые пытается делать пирожки из песка, а Кенни плещется возле берега. Город пропах работой. Но он был полон моря. Его окутывал запах моря и запах работы. Округленные туманные очертания утесов, больших, дружелюбных, уютных, маленький порт, свернувшийся калачиком вокруг покачивающихся рядов рыбачьих баркасов, серебряная рыбья чешуя, инкрустирующая причалы, черные камни в водорослях и песок — да, это был древний и успокоительный запах. Я откинулся, впивая его всем телом, ощущая его внутри себя. Я чувствовал, что бухта вошла в меня — и скалы и песок. Она была древней, в ней жил суровый народ, и они смягчали друг друга. Века придали Скарборо нежность.
— Я забыл вам сказать, — внезапно, но неторопливо объявил Фрэнк, — что мы ожидаем прибавления семейства.
Элси резко обернулась и хихикнула.
— Он собирался держать это в секрете, — сказала она. — Но ему до того хотелось поделиться с вами, что все пуговицы, чуть не поотлетали — так его распирало. А ведь правда, он стесняется?
— По-моему, у него просто в карманах стесненье, — сказал Морис.
— Поздравляю, — сказал Джордж Уэйд и легонько потянул поводок. Он перегнулся через широкий фасад своей жены, которая посмеивалась так, словно ей это было давно известно. — Кого же вы хотите на этот раз, Фрэнк? Еще одного доктора или, может быть, фельдшерицу?
— Уж лучше пусть будет девочка, — сказала Элси. — Мне надоело сидеть дома одной.
— Осталось только дождаться того дня. когда мы увидим женатым вас, Артур, — сказала Джудит.
— Да, это будет денек! — сказал ей полушепотом Морис. Он засыпал ноги Ширли песком, гугукая, как она.
— По-моему, он самая завидная партия в городе, — сказала Элси. — И непонятно…
— И нельзя сказать, чтобы он не нравился девушкам, — объяснил Морис, не спуская с меня глаз. — Но Артур верит, что для этого надо влюбиться.