Талисман
Шрифт:
— Неплохая идея! — сказал Слоут. На самом деле у него было другое мнение по этому поводу, но его время еще не пришло. — А как мы себя назовем?
— Как тебе больше нравится? Можно «Слоут и Сойер». Или наоборот?
— Да! «Сойер и Слоут»! Это намного лучше звучит.
У Слоута был цветущий вид, но внутри все кипело… Фил вечно намекал ему, что его место на заднем плане.
Оба семейства с порога отмели предложенную Филом идею, но, несмотря на это, «компаньоны» все же отправились в Лос-Анджелес в маленьком старом «де сото» (что еще раз показывало, как Морган зависел от своего партнера). В обшарпанном здании в Северном Голливуде с веселеньким «населением», состоящим из крыс и блох, они открыли свой первый
Вскоре после этого в одной из театральных студий Фил повстречал молодую начинающую актрису, и в течение часа они обзавелись своим первым серьезным клиентом. У этой актрисы было трое друзей, жутко недовольных своими менеджерами, а у одного из друзей был приятель, написавший довольно приличный киносценарий, а у приятеля был знакомый… К концу третьего года их деятельности компания «Сойер и Слоут» переехала в новый офис, а они сами — в новые квартиры. Слоут знал, что это Долины осчастливили их, хотя никак не мог понять, каким образом.
Сойер занимался клиентами, Слоут — деньгами, инвестициями… В общем, деловой стороной их деятельности. Сойер тратил деньги на обеды с деловыми партнерами, на авиабилеты, Слоут зарабатывал их. Именно он начал заниматься развитием новых площадей, недвижимым имуществом, промышленностью… К тому времени как Томас Вудбайн появился в Лос-Анджелесе, компания «Сойер и Слоут» имела капитал размером в пять миллионов долларов.
Слоут все еще недолюбливал своего бывшего однокашника. Томми Вудбайн, изрядно погрузневший, в своем синем костюме-тройке, сильнее, чем раньше, был похож на Верховного судью. С его щек никогда не сходил яркий румянец (алкоголь?), манеры остались такими же тяжеловесными. Жизнь уже оставила на нем свой отпечаток — маленькие аккуратные морщинки по углам глаз, да и сами глаза более печальны, чем у студента театрального колледжа. Слоут понял сразу, а Филу Сойеру нужно было это еще объяснять, какую страшную тайну носит в своем сердце Томас Вудбайн. Еще в студенческие годы он стал гомосексуалистом. Это все упрощало — Слоуту теперь ничего не стоило от него избавиться.
Голубых нужно убивать! Или, может, кто-нибудь хочет доверить активному педику воспитание своего малолетнего сына? Вы можете сказать, что Слоут пытался уберечь Фила Сойера от возможных последствий его серьезной ошибки. Но если бы Сойер сделал Слоута опекуном Джека, не было бы никаких проблем. Наемные убийцы из Долин — те самые двое — знают свое дело.
Все было бы проще, думал Слоут в тысячный раз, если бы Фил никогда не женился. Если бы не было Лили и Джека… Если бы не было Джека — не было бы проблем. Жаль, что Фил так и не заглянул в старые вырезки из газет, рассказывающие о молодости Лили Кевинью. Слоут долго собирал их. Там было все: и когда, и с кем, и как часто. Сойеру это бы вряд ли понравилось. Это убило бы его любовь быстрее, чем ребята на черном фургоне переехали Тома Вудбайна. Но как Слоут ни подсовывал ему эту коллекцию, Фил так и не обратил внимания. Он хотел жениться на Лили Кевинью, и он женился. Так же, как и его двойник обвенчался с Королевой Лаурой. Но Фил его недооценивал — за это и поплатился.
Осталось кое-что подправить, с удовлетворением думал Слоут, и все встанет на свои места. Из «Аркадии» он вернется, имея в кармане всю компанию, — то, о чем он столько лет мечтал. И в Долинах все будет так же: взвешено, упаковано и поднесено Моргану на блюдечке. Как только умрет Королева, страну возглавит бывший представитель ее покойного супруга, и
Слоут свернул с автострады и остановил машину. Его клиент — Ашер Дондорф — жил в полуподвальном помещении в новом доме на одной из узких, словно парковые аллеи, улиц Марина-дель-Рей. Дондорф был старым актером на характерных ролях, достигшим удивительного уровня популярности в конце 70-х благодаря одному из телесериалов. Он играл хозяина дома, сдававшего комнату двум молодым частным детективам. Дондорф произвел такой головокружительный эффект своим появлением в первых сериях, что в редакцию посыпался шквал писем. Авторы сериала быстро взялись за дело, и он сначала стал отцом одного из детективов, потом совершил несколько убийств и т. д. и т. п. Его жалованье удвоилось, утроилось, учетверилось, и, когда спустя шесть лет сериал подошел к концу, Дондорф решил вернуться в кинематограф. Вот тут-то и возникла проблема. Он считал себя звездой, но режиссеры и продюсеры все еще относили его в разряд второстепенных актеров — популярных, но не подходящих на главные роли. Дондорф хотел цветов в прихожей, личного парикмахера, черный «мерседес»; он хотел много денег, роскоши, любви. Он хотел всего, и побольше. Честно говоря, Дондорф был идиотом.
Слоут вышел из машины, даже не позаботившись о том, чтобы захлопнуть дверцу. Его посетила внезапная мысль: если в течение ближайших нескольких дней он узнает или хотя бы заподозрит, что Джеку известно о существовании Долин, ему придется убить его. Он не может позволить себе так рисковать.
Слоут улыбнулся сам себе, кинул в рот еще один леденец и постучал в дверь квартиры Дондорфа. Он был уверен — после их разговора тот покончит с собой. Он сделает это в зале, попытавшись произвести как можно больше шуму. Такое темпераментное ничтожество, как его-в-скором-времени-бывший-клиент, обязательно позаботится об эффектном самоубийстве.
Когда бледный, трясущийся Ашер Дондорф открыл дверь, теплота приветственной улыбки Слоута была искренней и неподдельной.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Дорогой тяжелых испытаний
Глава 6
В покоях королевы Лауры
Твердые стебли травы прямо перед глазами Джека были длинными и острыми, словно сабли. Такую траву не очень-то раскачает ветер. Она сама способна разрезать его на множество маленьких ветерков. Джек вздохнул: ему бы обладать таким же достоинством, с каким держатся здесь все растения!
В желудке все еще бурлило колдовское зелье, голова была совершенно неподъемной, а глаза не выдерживали солнечного света. Джек оперся коленями о землю и с превеликим трудом поднялся. По пыльной дороге к нему приближалась телега с запряженной в нее лошадью. Кучер — бородач с красным от жары лицом, похожим на лежащие в телеге бочки, — вытянулся вперед, разглядывая его. Джек вздрогнул и принялся придумывать сколько-нибудь правдоподобную версию своего внезапного появления. Но человек в телеге, видимо, принял его за рядового бездельника, сбежавшего в укромное место, чтобы вздремнуть лишний часок.
Джек уже немного отошел от переброса и больше не чувствовал себя больным. Наоборот, он чувствовал себя лучше, чем когда бы то ни было после отъезда из Лос-Анджелеса. И дело было даже не в здоровье, а в каком-то комфортном мистическом равновесии между мыслями и телом. Теплый, мягкий воздух Долин ласково гладил его лицо, благоухая всеми ароматами рая. Джек протер кулаками глаза и уставился на кучера — первого человека, повстречавшегося ему в Долинах. Ему не давал покоя вопрос: что он будет делать, если тот решит с ним заговорить? Говорят ли здесь по-английски? А если говорят, то тот ли это английский, к которому он привык? Джек на секунду представил себе, как может звучать здесь человеческая речь: