Там, где нас нет. Время Оно. Кого за смертью посылать
Шрифт:
– Еще одно разоренное княжество на меня повесить желаешь? – сказала княжна.
– Да и веры тебе нет, твой поход либо до первого кабака, либо до первого ночлега, а там поминай тебя как звали – разве не права я? Можно ли тебе верить?
– Нет! – страшно крикнул Жихарь, даже сам испугался, не удержав в себе правды, – больно горькая была. Потом спросил, окончательно утратив разум:
– Так ты, выходит, за меня не пойдешь? Княжна захохотала, громко, напоказ, как хохочут безнадежные вдовы на гулянках.
– Жених без порток, невеста без места! Нет уж, теперь мне выходить разве что
– Нет уж, – сказал Жихарь. – Я его раньше сапогом пну куда надо – пусть потом хоть на всех подряд женится.
– Не честь богатырю бить кабатчика, – сказала княжна. – Да и сапоги свои ты
пропил…
Жихарь глянул на босые грязные ноги и вспомнил – было такое.
– Да и роду–племени ты неизвестного, – продолжала Карина. – Кто твои предки?
– По делам моим я сам себе предок, – гордо сказал Жихарь.
– От дел твоих только слова остались да разорение…
– Чего ж ты со мной возилась, лечила и обихаживала?
– А мне любопытно было, – сказала Карина, – помрешь или нет. По всем чарам и по науке, должен был помереть, я ведь тоже в отравах знаю толк. Не помер, окаянный, знать, и вправду Святогор с тобой силой поделился…
– Ну и ладно, – сказал Жихарь. – Зато я себя в мире прославил и Время наладил.
– Что–то мы здесь ничего такого не заметили – живем как жили, – сказала княжна.
– Оттого что живете одним днем, – сказал богатырь. – Глаз от земли не подымаете, про Круглый Стол слыхом не слыхивали, на ристалищах не подвизаетесь…
– Ах ты, подвижник, – усмехнулась княжна. – Я–то, дура, бежала сюда по грудь в снегу, мнила – героя встречу, как в книжках писано… Вот и встретила героя – лежит пьян, сам без себя. Добро, герой. Отдаю я тебя горькой твоей головой в кабалу кабатчику Невзору – да он и сам этого требует, а он теперь здесь и без венца княжит. Будешь работать всякую работу, что скажет.
Она велела придвинуть себе столик и кресло, схватила перо, споро сочинила кабальную грамоту, отрезала кусок витого шнура от занавески (Апсурда с собой не все успела прихватить) и, накапав на грамоту горячего воска, пришлепнула его княжеской печатью.
– Ступай трудиться, – сказала она и величественно протянула руку к двери.
Ошеломленный Жихарь двинулся в указанном направлении, где уже поджидал его глумливо осклабившийся Невзор, манил корявым пальцем…
Хотел богатырь своротить пустоглазому рыло на сторону, да почувствовал на деле, что закон есть путы незримые и цепи негремящие…
ГЛАВА ПЯТАЯ
Тяжелый физический труд на свежем воздухе скотинит и зверит человека.
– «…Чаю, славный друг мой и брат, сэр Джихар, что недосуг Вам читать мое многословное послание – должно быть, Вы ныне без меры заняты устроением своего княжества: возводите стены, укрепляете башни, составляете соответственно благородной своей природе многомудрые законы. То же происходит и у нас. Власть свою над землями Логрии посчастливилось укрепить мне женитьбою, в коей выгода превосходнейшим образом сочеталась с истинною любовию; одна беда, что супруга моя, достойнейшая Джиневра, до сих пор не принесла мне первенца, а ведь отцовскую свою состоятельность я при Вас же многажды доказал в приснопамятной земле амазонок. Беда, коли так и дальше будет, – тогда власть моя неволею перейдет к племяннику моему по сестре, нареченному Мордредом. Сей младенец уже на первых шагах поприща своего земного выказывает себя весьма гадким и недостойным…»
– Обожди, – сказал Жихарь. – Повтори–ка про племянника…
Демон Костяные Уши сидел, нахохлившись, на плетне, и весенний дождик скатывался по черным его блестящим перьям. Богатырь, тесавший как раз бревна для нового частокола, весьма был удивлен, когда услышал в воздухе над собой шум крыльев и узрел прошлого своего супостата, а впоследствии спасителя.
Чужую речь демоны запоминают быстрее и крепче пестрых южных птиц, а своих слов у них немного, да и те в основном выражают презрение и ненависть к роду людскому и вообще ко всему сущему. Но кое–как сумел пернатый дух отрицания и сомнения объяснить Жихарю, что в конце концов затосковал, уставши губить земных красавиц, женился законным порядком на демонице своего племени и даже самолично высиживал яйца. Демонята вылупились прожорливые, вот ему, Демону, и приходится подрабатывать, разнося по всему миру вести, и Яр–Тур за хорошие деньги нанял его, чтобы передать весточку побратиму. Весточка была начертана на пергаменте, а содержание ее было вестнику ведено выучить наизусть – вдруг да полоротый Демон выронит грамотку на лету?
Демон повторил про племянника Мордреда.
– Так, – сказал Жихарь и вогнал топор в лесину. – Значит, там он младенец, а здесь уже зрелый муж–отравитель? Забавно получается. Не начал ли Мироед снова со Временем баловаться? Это мы обдумаем, а покуда читай дальше…
– «Круглый Стол по Вашему слову сооружен и пришелся моим рыцарям по вкусу –никто не чувствует себя униженным или обделенным. В назначенный день мы
рассаживаемся вокруг Стола с утра и не приступаем к трапезе до тех пор,
покуда кто–нибудь из моих героев не попотчует собрание рассказом об
очередном своем пречудном и преудивительном подвиге, каковы есть:
освобождение заколдованной принцессы, убиение великана–людоеда, расправа
над разбойничьей шайкой, встреча со злой волшебницей с последующим ее
разоблачением и тому подобное. То один, то другой рыцарь время от времени в
одиночку отправляются искать подвигов; это наилучший способ создать
непобедимое войско.
Когда Вы устроитесь в своем государстве надлежащим образом – полагаю, что у
Вас это получится гораздо быстрее моего в силу Ваших неоспоримых
достоинств, – непременно посетите мой веселый замок Камелот и порадуйте
моих людей и меня самого рассказами о Ваших славных подвигах и свершениях,
каковых, полагаю, со времени нашего расставания накопилось превеликое
множество.
Засим остаюсь любящий и вечно верный Вам друг и брат, король логрийский Артур. Дано в Камелоте на Майский день.
Постскриптум: ежели случится Вам повстречать на своем пути сарацинского рыцаря сэра Джавдета, не убивайте его: он мой.