Там высоко, высоко
Шрифт:
Миа со страдальческой улыбкой полезла за ушными затычками. Она сделала это удивительно вовремя. Трибуны взревели еще громче, когда из темного проема ворот вереницей вышли девять щуплых коротышек в черных латах с короткими мечами наперевес.
— Сейчас наши парни из этой мелюзги отбивных наделают, — со знанием дела заявил Вал.
Меня приятно удивило, что Вал, которого мы между собой называли Вал-сноб, не задумываясь, причислил Тропа и Трына к «нашим». Впрочем, я сразу встревожилась, когда его приятель Льюс возразил:
— У гномов деревяшки, а коротышки с железом. Ставлю на коротышек.
— Ой,
Ее руки дрожали, и она никак не могла завязать повязку у себя на глазах. При виде этого Соль презрительно сморщилась, но ничего не сказала. Все равно дриада ее бы не услышала. А вот я и сама испытывала большой соблазн закрыть глаза и заткнуть уши, но удержалась и лишь крепче обняла дрожащую как осиновый лист подругу: было не так страшно.
Между тем на первом ряду под нами возникло движение. Зрители дружно встали, пропуская на свои места молодого человека и девушку в модных одеждах.
— Льюс, не одолжишь на минутку увеличительный кристалл? — попросила я, охваченная неприятными предчувствиями.
В голубоватом стекле отразилось высокомерное лицо Лис и скучающая мина Ромуса. Каждый из них нес на боку весьма раздувшуюся сумку.
— Все, Астра! Посмотрела, дай другим, — с нетерпением протянул руку Вал.
— Еще минутку…
Зловредная парочка устроилась на своих местах, но за их спинами мне было не видно, что они принесли.
— Астра, имей совесть! Я тоже хочу посмотреть! — возмутилась подружка Вала.
— Секунду, — умоляюще воскликнула я.
Грянул гонг, и две шеренги устремились друг на друга: гномы азартно крича, а их противники молча. Лис обернулась к сидевшему за ней преподавателю, и я смогла разглядеть краешек светящегося шара на ее коленях.
— Соль, ты не знаешь, зачем Лис и Ромусу магонакопители? — встревожилась я.
— Они мне не докладывали, — надменно передернула эльфийка плечами.
Я вернула ребятам их кристалл, переполненная тревоги. Эти щуплые фигуры мне кого-то сильно напоминали. Они отбивались от азартно атакующих их гномов, но даже мне было понятно, что своими мечами они орудуют по-детски неумело. И все же дубины отскакивали от них как горох от стены, не нанося никакого вреда.
— Бей! Бей! Бей! — орали вокруг.
Я наполовину оглохла от этих криков и крепче прижала к себе Миа. Соль, вместе с остальными ребятами, вскочила на ноги, размахивая руками и подбадривая. Вот только кого? На арене все ощутимо изменилось. Теперь там была куча мала. Красные навалились на черных и опрокинули навзничь. Деревянное оружие гномов оказалось на удивление непрочным — их обломки валялись повсюду, и в ход пошли кулаки.
Удар гонга, наконец, возвестил об окончании этого безумия, но поединок, переросший в драку, все не прекращался. На арену выскочила стража и принялась отгонять гномов от поверженных ими противников. Гномы начали вырываться, и количество стражи увеличилось. Во всеобщем крике я ничего не могла разобрать, а кристалл переместился куда-то на верхние ряды. Наконец, бойцов растащили. И если маленькие черные бойцы послушно выстроились в линейку, то гномов приходилось удерживать на месте силой. Не всех гномов: двое из них остались лежать на песке.
Трибуны стихли, и мы смогли услышать гномов.
— Убийцы!
Трибуны встали, силясь понять происходящее. На арену выбежали лекари. Несчастных перевернули на спины. Некоторое время люди возились со шлемами, пытаясь содрать их с голов.
— Эй, с ума сошла! — закричала мисс Элта, когда я вырвала из ее рук кристалл, но мне было не до нее.
Их лица были залиты кровью, но один был безбородый, а в смоляной бороде второго блестели золотые кольца…
Мы пытались прорваться к арене, но нас не пустили. Подступы к ней окружила стража в черных доспехах, которая стояла насмерть. И у меня были большие подозрения, что и те, кто убил наших друзей, и те, кто сейчас сдерживал толпу, не были живыми.
Как мы выбрались из амфитеатра, я помню плохо. Миа, когда узнала, что случилась, обезумела: билась в истерике, проклинала всех дьюингов, требовала убить ее тоже. Кто-то закричал: «Смерть не-людям», и клич подхватили. Безумие охватило всех. Миа рванули за волосы. Кто-то сильно ударил меня по плечу. Я услышала вскрик Соль. Как недавно на площади, нас окружали искаженные от злости лица, только рядом не было Лорана. И тогда я высыпала из мешочка остатки пыльцы и подбросила в воздух.
— Мы невидимы, — прошептала я.
На улице Миа впала в ступор. Она была легкая для мужчин, но мы с Соль изрядно намучились. На площади опять толпились подозрительные личности, а экипажей не было. Мы с трудом дотащили дриаду до квартиры Лорана, где нас встретила встревоженная Мигвера. А когда узнала, что произошло, пригорюнилась.
— Я вот тоже, когда о смерти мужа узнала, долго была не в себе, — вздохнула гоблинша, помогая нам уложить подругу на софу. — А потом ничего, привыкла. Мертвый муж, конечно, не живой. Но лучше такой, чем никакой. А когда милорд Лоран обещал, что попробует оживить его… У меня сердце екнуло. Поверила вдруг, что так и будет. Конечно, мой Фуссо не подарок был: выпить любил, побуянить. Но мог и пожалеть, приголубить…
Мигвера скупым жестом смахнула слезу с глаз, а в моей голове что-то щелкнуло.
— Девочки, — прошептала я. — А ведь их оживить можно…
Миа очнулась и с надеждой посмотрела на меня:
— Астра, ты не шутишь?
Я смутилась:
— Надеюсь, нет. Нужно узнать, куда отвезут Тропа с Трыном, и раздобыть сильный магонакопитель. Мне потребуется много энергии.
— Куда их отвезут, я узнаю без проблем, — фыркнула Соль. — Но даже если ты, подобно нашему Творцу, способна мертвое делать живым, магонакопитель так просто не достать. Если тебе, конечно, Лоран свой не подарил. Они все именные и стоят на учете.
— Не подарил, — расстроено вздохнула я.
— Я скажу, где вы можете его взять, если обещаете оживить и моего мужа, — сообщила вдруг Мигвера.
— Где? — хором спросили мы.
Глава 22. Отец и дочь
В университетских коридорах было тихо. Учебный день преподавателей и студентов обычных факультетов уже закончился, а некроманты еще только начали собираться на учебу. Мигвера утверждала, что в такое время здесь не встретишь ни души. И все же мне было страшно. В этой тишине чудилось недоброе ожидание.