Танцовщица для небесного бога
Шрифт:
От Мадху не укрылись ее взгляды, и на очередном повороте, когда Анджали неуклюже сползла из седла, проводница сказала, вовремя подхватив ее и удержав от падения:
— Пусть тебе не кажется странным, что я смеюсь и так радуюсь. Мне и правда радостно видеть вас. Вы пахнете верхним миром, и солнцем. Я счастлива, даже просто прикасаясь к вам.
В ее голосе звучала неподдельная тоска по внешнему миру, и Анджали удивленно спросила:
— Зачем тогда ты здесь?
— Я проклята, — просто ответила Мадху и поправила седельную подушку.
Анджали желала бы разузнать обо всем подробнее, но лоувики Мадху махнула ей рукой и поспешила к другой
В сумерках невозможно было разглядеть вершину горы — терялась в облаках. Анджали подумала, что где-то там, наверху, среди ветра и снега, медитирует Гириши, умеющий творить майю танцем. Чтобы подняться к нему — не стоит и мечтать. И почему его называют подземным богом, если он живет на вершине горы? Потому что он повелевает мертвецами и подземными тварями?
Караван поднимался по крутой тропке, и вскоре остановился возле гладкой отвесной скалы. Мадху еще раз пересчитала прибывших девушек, убедилась, что все на месте, а потом подошла к скале. Трижды поклонившись, она коснулась гладкого отполированного камня, и вдруг каменная стена дрогнула и открылась, уехав вверх. Как будто раскрылась пасть огромного чудовища. Апсары испуганно ахнули, но Мадху уже тянула под уздцы передовую лошадь и весело смеялась, показывая, что бояться нечего.
Внутри было светло, но Анджали нигде не увидела светильников. Это напомнило ей виману господина Шакры, только свет здесь был гораздо ярче и немного желтоватый. Она нашла, что такое освещение приятнее для глаз, и с любопытством осматривалась.
Кони шли широким коридором, вправо и влево отходили другие ходы — все ровные, без единой зазубринки на гладком камне. Стало тепло, и Анджали сбросила капюшон.
Она осматривалась с любопытством и страхом, ожидая появления подземных жителей, но коридор, которым вела их Мадху, был пуст, и мягко, но неуклонно вел караван вниз.
— Сестрица, — позвала Анджали, — когда же будет город?
— Скоро увидите, мои драгоценные, — апсара оглянулась, блеснув зубами.
Голоса девушек были подхвачены эхом, но только странное это было эхо — словно несколько человек зашептали и заговорили, и слова вроде бы были понятны, но смысл ускользал. Кто-то из апсар ахнул, и эхо ответило шумом улицы, приглушенными голосами прохожих, резкими воплями ослов, щебетом птиц. А ведь вокруг были только каменные стены — обточенные полусферой, очень ровные, отполированные до блеска.
Что касается Анджали — она чуть не свалилась с лошади, потому что произошло непостижимое — Мадху говорила с ней, стоя прямо перед лошадью, но голос бывшей апсары прозвучал справа и слева от Анджали, как будто Мадху шептала ей в оба уха одновременно.
— Что это? — воскликнула Анджали, невольно оглядываясь.
— Вот вы и познакомились с магией нагов! — Мадху засмеялась. — Не бойтесь, это и в самом деле эхо. Сейчас мы выйдем из коридора, и все пройдет.
Присмиревшие танцовщицы боялись теперь сказать хоть слово, но чудесному эху хватало шума лошадиных копыт, звона бубенчиков и скрипа сбруи, чтобы создавать новые звуки. Анджали то слышала шум прибоя, то шелест деревьев, а иногда ей казалось, что раздается даже тяжелое бряцание сабель.
— Наги не любят, когда жители верхнего мира вмешиваются в их жизнь, — пояснила Мадху. — Поэтому были созданы эти коридоры — лабиринт, полный таинственных голосов. Ведь вызвать у противника страх — это почти победа.
'Страх — это почти проигрыш, — подумала Анджали.
А в следующую секунду коридор закончился, и караван оказался в огромной пещере.
Нет! Огромной — это значит, ничего не сказать!
Свод ее терялся где-то в вышине — в полумраке и тумане золотистых облаков, которые медленно плыли, не бросая тени. А внизу перед танцовщицами раскинулась целая страна — с горами и реками, с лесами и рощами. Только листва на деревьях была не зеленой, а золотистой, алой, розовой, как будто в этой подземной стране воцарилась вечная осень. А ведь только что на горе Анджали наблюдала настоящую зиму, а в городе царя богов сейчас было сладостное лето. Только сейчас она в полной мере поняла, как огромен и многообразен мир, созданный богами. И на мгновение ей стало смешно, что она была уверена, что жизнь ограничена лишь небесными городами. Но тут же она укорила себя за неподобающие мысли и напомнила, что сколько бы ни было стран, народов и земель, гора Сумеру — венец творения, и только там можно жить достойно и счастливо.
Караван потянулся к городу, видневшемуся вдалеке, и вскоре апсары оказались городе нагов.
Анджали с опаской ждала появления чудовищ, но город змей походил на обыкновенный, надземный город — здесь были жилые многоэтажные дома, фонтаны и пруды, базарные площади и дворцы, и жители этого города ничуть не отличались от жителей верхнего мира — у них были по одной голове, по две руки и по две ноги, и ни у кого не было заметно чешуйчатого хвоста.
Заметив удивление Анджали, Мадху шепнула, делая вид, что проверяет подпруги:
— Не глазей так удивленно, они этого не любят. Но не думай, что они похожи на нас. В обычное время они похожи на людей, но это обман…
Загадочные слова возбудили еще большее любопытство, но Анджали благоразумно не стала ни о чем расспрашивать, предпочитая смотреть.
Наги тоже посматривали на танцовщиц — но без особого интереса. Многие апсары прятали лица, но Анджали не стала прятаться. Первая ступень к цели была пройдена — вот он, город змеелюдей. Теперь предстояло найти в нем нага Танду.
Танду… Это имя означало «танец», «танцующий». Но благородные и достойные мужчины не танцуют, это женское искусство. Да, сброд может плясать, но их пляски — это буйство тела без божественного разумения. И еще танцует господин Гириши… Хотя он — бог. Но боги не желают видеть его в своем собрании… Хотя, он не боится их гнева…
Все это не укладывалось в привычную картину мира, и Анджали решила не мучиться размышлениями, а положиться на волю небес и действовать.
Танцовщиц поселили в отдельном доме, где к их приезду уже готовы были комнаты, постели, украшения, принесены вкуснейшие яства и свежие фрукты. Анджали была единственной дайвики из прибывших, поэтому для нее приготовили отдельную комнату. Мадху пошла вместе с ней, чтобы помочь устроиться, и болтала без остановки:
— Сначала тебе все кажется странным, но потом привыкаешь. Они и правда все странные, и ненавидят тех, кто живет на земле…
— Ненавидят? — Анджали хотела понюхать цветы, но обнаружила, что они не были настоящими, а были искусно вырезаны из камня. Удивительное мастерство нагов обескуражило и испугало ее, и она не посмела даже прикоснуться к каменным лепесткам, которым умелая рука придала вид настоящей нежности и мягкости. Другие вещи в комнате тоже были очень изящными и красивыми — начиная от резных шкатулок, расставленных на столике у зеркала, и заканчивая точеными шариками на столбиках кровати.