Танцовщица Гора
Шрифт:
— Передайте рабыню, её новому владельцу, — донёсся до меня голос Тиррений из Аргентума, перевернувший очередную страницу моей биографии.
23. Рабочий лагерь
— Ты глянь! — обрадовано воскликнул мужчина. — Нет, Ты только посмотри на это!
— Пятая шлюха! — выкрикнул второй. — Точно, смотрите!
— Это — она! — заорал третий. — Гляньте!
— Ты что, знаешь её? — спросил его другой парень.
— Да мы тут все её хорошо знаем, — проворчал четвёртый мужчина с выражением мрачного удовлетворения на лице.
От неожиданности и страха,
Замков на них не было. Их замкнули на моих запястьях на наковальне два точных удара молота, оставив лишь тонкую щель в том месте, где встретились края браслета. Руки я могла развести не больше, чем на семь восемь дюймов, больше не позволяла цепь. Другая цепь, приблизительно три фута длиной, соединяла центра цепей ножных и ручных кандалов. Стоя вертикально я не могла поднять руки, даже чтобы самостоятельно поесть. Именно я была пятой девушкой в караване ошейников. То есть все мы, одна за другой были скованы между собой цепью за ошейники.
— Это точно она, — объявил ещё один мужчина.
— Пошевеливайтесь, кейджеры, — рявкнул охранник замахиваясь плетью.
— Да, — кивнул другой.
Я в ужасе озирался вокруг себя. Послышался хлопок плети, и мы друг за дружкой, торопливо семеня, миновали забор, и подошли к квадратной палатке разбитой на небольшой возвышенности, в которой обитал надсмотрщик. Мужчины вдоль нашего маршрута, потные, полураздетые, скованные между собой цепями за щиколотки, на время прекращали свою работу и, опираясь на орудия своего труда, наблюдали за нашим проходом.
— Это ведь на тебя уставились эти животные? — шепча через плечо, спросила девушка, шедшая передо мной.
— Я боюсь, что да, — простонала я.
— Откуда они все тебя знают? — поинтересовалась девушка позади меня.
— Они из Аргентума, — вздохнула я.
— Горе — нам, — простонала девушка, шедшая впереди. — Эти скоты — преступники, убийцы, головорезы, бандиты и авантюристы, приговорённые к каторжным работам. Нам повезет, если нас не убьют!
— Охранники должны защитить нас, — неуверенно сказала третья рабыня.
— Но как мы сможем заслужить такую защиту? — заплакала вторая девушка.
— Была бы Ты рабыней подольше, то знала бы ответ на этот вопрос, — усмехнулась третья девушка.
Вторая в караване рабыня горестно застонала. Как она была наивна! Похоже, её клеймо на ней было выжжено совсем недавно. Все мы были рабочими рабынями. Таковые используются среди рабочих цепей в основном для того, чтобы носить воду. Впрочем, я не сомневалась, что для нас найдутся и другие задачи.
— Я боюсь, — призналась вторая невольница.
— Посмотрите! — крикнул мужчина, когда мы проходили мимо него. — Она! Это — она, я уверен в этом!
— Да! — поддержал его следующий. — Ты прав! Я, её тоже узнал!
Я вздрогнула.
— Не все мужчины здесь — преступники, — сообщила я второй девушке.
— Как это? — удивлённо спросила та, что позади меня.
— Некоторые — честные люди, — сказала я. — Их просто поймали, силой заставили работать.
— Такое
— Ошибаешься, — заверила её я.
— Есть много способов. Иногда для этого используют девушек-приманок, — пояснила девушка сзади и, помолчав, добавила: — Возможно, Тука знает что-то об этом.
Я вздрогнула и замолчала.
— Ты очень соблазнительна для мужчин, Тука, — заметила она. — Я бы сказала, что Ты достаточно соблазнительна, чтобы быть девушкой-приманкой. Честно говоря, не хотелось бы мне быть такой девушкой, оказавшейся в пределах их досягаемости. Они могут разорвать её в клочья. И, несомненно, было бы намного хуже, если бы она оказалась именно той девкой, которая поучаствовала в их захвате.
Я вздрогнула.
— Что это с тобой, Тука? — как ни в чём не бывало, поинтересовалась она.
— Ничего, — ответила я.
— Могу предположить, что у этих парней, после копания рвов, тяжёлой работы и плетей, осталось мало стимулов, ради которых стоит жить, разве что кроме мести, — самым невинным тоном сказала она и, заметив, как я задрожала, ядовито добавила. — Да Ты не бойся. Тука, тебе ведь ничего бояться. Ты же никогда не была, девушкой-приманкой.
Вдали над забором, виднелись стены города. Та девушка, что сейчас была первой на цепи, сообщила нам, что это была Венна. Она бывала здесь однажды, давно, в те времена, когда она ещё была богатой, избалованной, красивой свободной женщиной. Тогда она, закутанная в свои одежды сокрытия, любовалась городом из паланкина. Правда вскоре она попалась на глаза работорговцам. Теперь она больше не была ни избалована, ни тем более богата. У неё больше не осталось модных одежд сокрытия. Как и всем нам, ей досталась только короткая, облегающая рабочая туника без рукавов. Зато теперь, несомненно, она была намного более захватывающей и красивой, чем когда была свободной. И конечно, это не было простым следствием клейма и ошейника, как могло бы показаться на первый взгляд, это было результатом всего блестящего преобразования её женственности, которая расцвела в неволе, стоило ей занять своё истинное месте в природе.
— Господин! — окликнула я охранника. — Господин, я могу говорить?
— Чего тебе? — не слишком благожелательно отозвался мужчина, шедший рядом со мной, и от скуки развлекавшийся тем, что, то наматывал, то разматывал ремни плети на рукоять.
— Это Венна? — спросила я.
— Она самая, — кивнул он.
— Я же была продана в цепь Ионика, — пробормотала я, совершенно сбитая с толку.
— Чего? — переспросил охранник, не расслышав моего замечания.
Когда несколько дней назад, оказавшись вне стен Аргентума, я узнала, что меня продали в цепи Ионика, я чуть не упала в обморок от страха.
— Которая это цепь, Господин? — взмолилась я тогда. — Которая цепь? Пожалуйста, Господин, скажите мне, которая это цепь?
Моя назойливость не принесла мне ничего кроме увесистой оплеухи, ссадины во всю щеку и разбитой губы. Это произошло, незадолго до того, как меня и ещё четырёх девушек, упаковали в длинные узкие кожаные мешки, горловины которых затянули на шее, оставив наши головы открытыми, и уложили в транспортировочную сеть, закреплённую на сбруе грузового тарна. Но мне всё же посчастливилось выведать кое-какую информацию, относительно своей судьбы.