Танцующая на углях
Шрифт:
– Ну что, дорогая моя любовь, единственная и неповторимая, довёл женщину?!
– О да, я долго ждал этого момента!.. Точнее, - он положил руку на плечо спокойно стоявшего рядом таксиста, - точнее, Плеть, мыждали... Просто потрясающая пара, не правда ли?! А ты что, думала, он ради тебя бросался во все тяжкие?! Ведь он же мужчина! Кто, как не ты, олицетворение женщины, лучше всех можешь его знать?!! Опомнись, Плеть, ты проиграла, тебе не исполнить пророчества, как теперь не дерись и не старайся!! Я уничтожил всех, кто тебе был в этом нужен, а одна ты мне противостоять не сможешь!! Да и ради чего ты сражаешься, Плеть, ведь ты никогда не принадлежала никому, тебе не за что бороться!! Принимай меня, Плеть, принимай, моя великая Бастет, тогда только ты обретёшь то, что хочешь!!..
– он мерзко усмехнулся (на протяжении всей его тирады
– ... Ты можешь получить даже его... если пожелаешь... Хотя зачем тебе он, когда рядом снова окажусь я, а, Бастет?!! И что тогда?!!
– И тогда мне снова придётся мыться по сто раз на день, чтобы отмыться от тебя...
– искренне и тихо вздохнула я, глядя куда-то в сторону; негодяй всё прекрасно расслышал и вскинул руку. Я взмахнула плетью, успев только заметить, как что-то блеснуло в его пальцах, и...
Упругая волна толкнула меня в грудь, и я полетела назад спиной.
... И тут же дикие крики и испуганный визг превратились в моих ушах в радостный хохот, а сама я, с разметавшимися волосами, в белой до пят рубахе, еле держащейся на одном плече, но зато с длинными широкими рукавами, летела назад, прямо в длинную узкую кадушку с мутной противной жижей. Я больно ткнулась коленями и лопатками о бортики кадушки, когда новый взрыв хохота вновь оглушил меня, и в лицо мне полетели из деревянного ведра помои, окатившие меня с ног до головы. Я медленно открыла глаза и ещё какое-то время привыкала к так резко сменившейся ночи, которая уступила место белёсому пасмурному дню. Потом были незнакомые лица, красные, веселящиеся, а затем ощущение себя в самом униженном состоянии, которое усугубилось радостным хриплым криком:
– Не захотела к свинье, так теперь сама свиньёй стала! Не велика барыня, чтобы мне отказывать!..
Наверняка он бы потом пожалел о своих словах... Но я была в таком состоянии, что не могла дожидаться этого смутного "потом" и, конечно же, вскинула на несчастного зелёные глаза, в которых зажглись огоньки будущего удовольствия:
– Ты что-то сказал? Может, я ослышалась? Вряд ли...
Короткий взмах ресниц, и меня поднимает из жижи, а янтарное свечение, плотно облегавшее тело, отделилось от меня вместе с остатками помоев и другой грязи. Тряхнув головой, я проследила падение ошмётков на грязь и, довольная, скинула невидимую песчинку со снова белоснежной рубахи. Наверное, я всё-таки была права... А незнакомые, но уже ненавистные люди (я ведь говорила, что все проблемы от них? А Хнум не соглашался!) молча стояли вокруг и взирали на меня с суеверным ужасом в глазах. Наконец, кто-то осмелился подать голос:
– Ведьма... Она ж ведьма!..
– и это странное для меня слово зашелестело по кругу вокруг меня, не оскорбляя слух, однако и не радуя, хотя... нет, оно мне даже немного подходит?..
– Ведьма, прости Господи!.. До сих пор Бог миловал, и вот, явилась... Будь ты проклята, поганая!
– особо резвая из высказывавшихся вышла вперёд без страха и упрёка и плюнула в моё лицо. Я спокойно повела рукой, и плевок вернулся к ней в тройном размере: - Ой, люди!! Что она сделала, мерзавка такая?!! Не вижу-у-у, помогите-е-е!!
– Мирра, успокойся, ты глаза-то вытри, вот и увидишь...
– посоветовал кто-то самый умный и спокойный, толстый мужик в добротной одежде и кузнечном фартуке; он поглядел на меня и вынес вердикт: - Вот что, вы успокойтесь, то, что ведьма она, так ничего страшного... Хотя хозяин наш уже упокоился, миледи дозволила выполнять распоряжение его величества, значит, мы её и сожжём, не будем ждать милорда...
– Хозяин возвращается!
– долетел до этого уголка двора радостный голос с крепостной стены за секунду до того, как загремели трубы за воротами, после чего они открылись, и мои "судьи", покаянно опустив головы, отвлеклись от созерцания моей персоны и обратили взоры к настежь открывшимся в сторону двора воротам. Я из интереса тоже перевела туда взгляд и ещё долго щурилась, не в силах поверить, что у меня не ухудшение зрения: в составе огромного эскорта, впереди которого бежали охотничьи борзые, на чистопородном скакуне величаво въезжал таксист, голова которого так же была опущена то ли в задумчивости, то ли из грусти.
– Милорд! Милорд!
– моментально загалдели люди на разные голоса: - Милорд!
– вперёд выступил тот самый кузнец и низко поклонился Роману, почти не обратившему на него внимания: - Милорд! Бог милостив, милорд! Он послал нам сегодня испытание, достойное истинных верующих! К нам в руки попала грязная ведьма, исчадие ада, милорд! Взгляните!
Роман молча поднял глаза от луки седла и окаменел. И никакая я вовсе не грязная, моя сила достаточна, чтобы обеспечить меня такой малостью, как чистота, к тому же ещё не известно, кто в чьи руки попал, если правильны мои предположения насчёт этого человека с волчьими глазами. А они наполовину правильны, судя по его реакции. Реакция ведь была!
– Ну, слава Богу, ты...
– Роман вздохнул так, словно с его плеч свалилась вся тяжесть мира, а по земле побежали мельчайшие частички праха бывших помоев. Я слегка склонила на бок голову, мрачно разглядывая его, так, посмотрим...
– Ты почему так долго, я уже волноваться начал? Почему ты висишь в воздухе, в ночнушке, на холоде!
– я взглядом показала на босые ступни и разлепила губы:
– А ты только и жаждешь, чтобы я замёрзла, стоя ногами на грязи. Оригинально, вполне в твоём стиле, правильно сказал, значит, Сет.
– Чего? После того, как я исчез, он про меня ещё что-то говорил? Вот...
– он на секунду замер, но потом всё-таки слез с лошади и молча направился ко мне, стягивая с плеч тяжёлый чёрный плащ. Я так и думала, онопять мной попользовался, точнее, тем, что я была в бешенстве и могла принять фальшивую куклу за настоящего человека! Неужели они вправду знает меня лучше меня самой, я ведь только что не убила таксиста, благо, его мысли для меня были открыты!.. А Роман подошёл ко мне, прищурив один глаз, посмотрел вверх: - А снизу ты тоже ничего смотришься!
– и постелил под моими ногами свой великолепный плащ прямо на грязь. Я спустилась туда, всё ещё брезгливо морщась (и всё это происходило под неповторимый аккомпанемент: потрясённое гробовое молчание всех, кто был рядом и мог видеть эту сцену!).
– Он тебя там, небось, помурыжил без меня, да? А я тут за две недели, видишь, без своего ведома милордом стал, какой-то там барон знаменитый у них тут, а ты...
– А меня не мешало бы тебе поднять на руки, раз уж произошла такая триумфальная наша встреча, и ты так жутко рад!
– начала сердиться я.
– Не могу, - напряжённо признался Роман, сцепив зубы и как-то сразу поникнув головой (моментом раньше в ворота въехала белоснежная кобыла с единственным чёрным пятнышком на лбу, всадницей на которой была гордо выпрямившаяся красавица с немного резкими чертами лица, однако составлявшими идеальную пропорцию, тяжёлыми иссиня-чёрными локонами, поднятыми в какую-то замысловатую причёску, и надменными большими карими глазами. Она остановила кобылу неподалёку и подозвала к себе молчаливым жестом какую-то девчонку, к которой наклонилась из седла. Крошка ей что-то коротко, но эмоционально пояснила, кося на нас с таксистом, я прочитала по губам и несколько озадачилась, не совсем понимая смысла).
– Только не при всех... Они мне не простят: я женат!
– выпалил он, наконец, тайну, терзавшую его столько времени, и я расхохоталась, закинув подбородок: боги, нашёл, о чём печалится! Женат!
– И она хозяйка этого замка, они за неё горой!
– обиженно добавил Роман, а я только сильнее залилась смехом, теперь уже облокотившись на него, чтобы не упасть.
– Перестань хохотать, иначе я не смогу за тебя попросить, и ты не останешься в замке, а снаружи с тобой обязательно что-нибудь сделают!
– его шипение прозвучало с такой отчаянной мольбой, что я резко сменила тактику поведения и посмотрела в его лицо:
– И кем ты меня представишь своей хозяйке? Ведьмой?
– Вот именно! Я часто о тебе заикался, она заинтересовалась, так пришлось сказать, что ты была личной ворожеей у моей покойной матушки! Вот я и придумал ещё тогда, что якобы жду тебя со дня на день! Видишь, я не ошибся!
– Это всё влияние Сфинкса, он ведь у нас по ясновидению, вот ты и перенял... Кстати, где он и Марселла? Они ведь с тобой попали сюда?
– поначалу, при первом упоминании о полульве, Роман поморщился, сам не понимая того, что в точности повторяет мою излюбленную мину, однако при упоминании о занятиях этого хвостатого как-то даже засветился мстительной ухмылкой, и я поняла, что мне ужасно хочется в замок, узнать, что же там такое делает Сфинкс...