Танцующая на волнах
Шрифт:
Рука дрожала, когда она протянула ее, чтобы зажечь лампу. Яркий желтый свет ослепил ее. Маленький серебристый телефон зудел и елозил по поверхности ночного столика, требуя, чтобы на него наконец обратили внимание. На крохотном цветном экране высветилось имя звонившего: Лена. Снова кошмары? На этот раз ночные? Она зажмурилась и взяла трубку.
– Привет, подруга. Это я. Значит, так. Не вздумай бросать трубку. Представь себе, что ничего не было, поняла?
– В-в с-смысле? – заикаясь, спросила Женя. Она узнала этот голос. Звонок с того света. У нее мурашки побежали по коже, когда она представила себе оранжевый спальник с упакованной в нем мертвой Леной с мобильником в полуразложившейся руке.
– Дуэли
– Лена! – заорала в трубку Женя, все еще с трудом веря в услышанное. – Так ты действительно жива?
– Если опоздаешь, то можешь не застать меня живой. Я так думаю, что Семен убил Шостака. Я только что видела его в саду, он волок тяжелый мешок, а на земле я нашла очки Ефима. Я боюсь, понимаешь? Я теперь по-настоящему боюсь этого человека. Все. Я слышу его шаги. Мне не звони. Я сама постараюсь выбраться на дорогу и еще раз перезвонить, встретимся на том самом месте, где была дуэль, поняла? Пожалуйста, не подведи меня. Хотя бы сейчас поступи как настоящая подруга.
И все. Сразу стало очень тихо. Женя бросилась искать одежду. Она искала ее целую вечность. Джинсы, кроссовки, свитер. Она выскочила из дома, села в машину, завела мотор. Руки ее продолжали дрожать. Да, велико было искушение позвонить Владимиру и рассказать о звонке. Как бы он обрадовался, что Ленка жива! Тогда бы и он вздохнул с облегчением… Камни в спальнике! Надо же до такого додуматься!
Ее всю трясло. Мысль о том, что звонок ей приснился, не давала покоя. Она несколько раз вглядывалась в экран включенного телефона, чтобы лишний раз убедиться в том, что звонок все же был, вот же он, номер Лены, она не забудет этот порядок цифр никогда в жизни! Но тогда в чем же смысл этой дуэли? Этого обмана? Понятно, что все это дело рук Семена, но зачем ему было устраивать такой спектакль, и, главное, кто придумал эту дуэль? Неужели тоже он? Значит, Лена была с ним заодно? Непонятно. Если так, то как же получилось, что она ранена по-настоящему? Чертовщина какая-то. Может, ему нужно было убрать Шехова? Может, на его место он собирался поставить другого человека? Но не слишком ли это сложный ход? Куда проще было бы сказать Владимиру все как есть. К тому же если бы Шехова арестовали по подозрению в убийстве жены, то кто знает, как бы он себя повел, а вдруг вместе с собой и с ней, Женей, он притянул бы к этому делу Семена? А почему бы и нет?
Мысли в голове путались. Автомобиль уже вылетел из города и теперь мчался по ночной трассе, обгоняя редкие машины. Женя не представляла себе, как она сейчас встретится с Леной. В темном лесу. С покойницей Леной.
Телефон снова ожил, зашевелился в кармане, загудел, запыхтел. Судорожным движением Женя взяла его в руку.
– Слушаю.
– Это я, – шептала в трубку Лена. – Ты сейчас где?
– Мне еще километров шесть, и я сверну к дачам. А ты где?
– В лесу. Меня всю трясет. Приезжай скорее. Прошу тебя…
В лес Женя въехала, не помня себя от страха. Трясясь по кочкам, отчего свет фар так и метался по стволам сосен и елей, она, стараясь издавать как можно меньше шума, совсем снизила скорость и в тот момент, когда фары выхватили из жуткой голубоватой темноты тоненькую фигурку в белом, резко нажала на тормоз. Машина встала. Женская фигурка бежала навстречу,
…Женя зажмурилась и почувствовала, как к ней подбежали и обняли. Это была Лена. Это были ее нервные объятия, ее запах, точнее, запах ее духов. Она была жива. И Женя открыла глаза. Лицо Лены было белым, глаза ввалились.
– Бедняжка! – вдруг сиплым голосом воскликнула Женя и уже вполне осознанно прижала подругу к себе. – Господи…
Она разрыдалась.
– Слушай, поехали, а? – взмолилась Лена. – Вытри сопли. Нам нельзя здесь оставаться. Он может проснуться в любую минуту.
Она села рядом с Женей на переднее сиденье.
– Жалко, что Шостака нет, похоже, Семен убил его… Господи, как же мне страшно… И рана болит… Мне бы обезболивающий укол… У тебя есть знакомые доктора?
– Нет. Но можно вызвать частного врача, у меня есть один телефон, другое дело, что я лично незнакома с этим человеком… Не знаю, можно ли ему довериться.
– Деньги заплатим, и он никуда не денется. Сделает перевязку и скажет, в каком состоянии находится рана. Вдруг заражение крови? Представляешь, как будет обидно, если я на самом деле умру? – Лена повернула голову к Жене и вдруг совершенно неожиданно прильнула к ней в порыве нежности, потерлась лицом о ее плечо. – Женька, ну и кашу я заварила, аж самой тошно… Так влипнуть…
Они обе хотели друг другу сказать что-то важное, но было ясно, что Лена быстро теряет силы, а Женя никак не может успокоиться. Одно они поняли без слов – только вместе они могли сейчас чувствовать себя в безопасности. Они доверяли друг другу, как если бы не было никакой дуэли, не было всего этого кошмара. Мужчины, из-за которых они дрались, превратились в неясные очертания и рассеялись, как туман.
Женя привезла воскресшую подругу к себе домой и позвонила по телефону. Она уже не помнила, кто ей порекомендовал этого доктора – Кузнецова Николая Ивановича. К счастью, он сам взял трубку. В разговоре с ним она сразу объяснила, что у нее дома находится женщина с огнестрельным ранением. Кузнецов Николай Иванович все сразу понял, после чего пообещал быть по адресу через полчаса. За это время Женя успела раздеть Лену и уложить в постель. Лена была уже очень слаба. Приехавший даже раньше обещанного Николай Иванович, молчаливый, розовощекий, кареглазый человек, осторожно принялся снимать пропитанную мазью повязку. Лена застонала от боли. В комнате запахло больницей… Грязные бинты он бросал в принесенную Женей эмалированную миску. Женя, увидев глубокую темную рану с розовой припухлостью по краям, чуть не лишилась чувств. Да уж, это точно не было бутафорией. Если бы доктор знал, кто прострелил такое красивое тело… Удивился бы или испугался?
Лена потеряла сознание, но спустя полчаса, пока доктор возился с ней, снова пришла в себя и принялась стонать. После укола уснула.
– Она в таком ужасном состоянии не столько от раны, – сказал перед уходом доктор, – сколько от нервного шока, у нее налицо все признаки физического и нервного истощения. Не скрою, мне очень хочется увезти ее с собой, в мою клинику, где она была бы в полной безопасности, но, я так понимаю, это невозможно…
– Да, это невозможно, – ответила, борясь с собственной трусостью, Женя. Она боялась, что снова потеряет Лену или что ее привлекут за попытку убийства в случае, если Лена расскажет, кто в нее стрелял. – Но я могу в случае, если ей станет хуже, позвонить вам?