Танцующая на волнах
Шрифт:
– Да у нее крышу снесло, а ты поверил. Она сама спит и видит, чтобы Лена была жива. Но разложившееся тело в спальном мешке – это реальный факт. Ты не мог, закапывая труп, не заметить, что в спальнике камни… Во-первых, они жесткие, тяжелые, во-вторых, они не могут быть похожи на одеревеневшее тело. Даже если их и завернуть во что-то, в одеяло, скажем… И камни не могут так пахнуть…
– Да, ты права. И хотя меня всего трясло тогда, ведь я очень боялся, но все равно отлично помню, что это было тело. Человеческое тело. Голова, плечи, руки, ноги… Тело моей жены…
– Тем более не поддавайся, тебе не надо никуда ехать. Подумай сам, сейчас ночь… Даже если предположить невозможное, что твоя жена каким-то чудом осталась живой, все равно, что изменится, если ты поедешь сейчас к этой Жене? Считай, все, что нужно, она тебе уже сказала. Вспомни, ведь это она повесила на тебя всех мертвых собак… Точнее, труп твоей жены. Кроме
Он бросил на нее насмешливый взгляд, в котором она уловила презрение. Пусть на мгновение, но он вдруг стал человеком, стоящим много выше ее, банкиром, и от одного этого взгляда, в котором она успела прочесть превосходство и надменность, ей стало не по себе. Шехов же действительно был оскорблен ее последним замечанием, где сквозило недоверие и, что самое неприятное, разочарование. Какая-то провинциальная дурочка, оказавшаяся в гуще криминальных событий, связанных с сильными мира сего, к которым он причислял и себя, посмела усомниться в его деловых и человеческих качествах. Если бы не полная неопределенность, мешавшая ему вернуться к своей прежней жизни, к работе, наконец, разве стал бы он возиться с ней? Конечно, нет. Простенькая смазливая провинциалочка, не больше. Хочет ехать в свою глухомань? Скатертью дорога. Да и нужна ли она здесь вообще?
Он разозлился на нее и мысленно даже вызвал ей такси, но руки сами неожиданно потянулись к ней, и он обнял ее, прижал к себе, глубоко раскаиваясь в недавнем желании избавиться от нее. Другое желание – вернуться с ней в постель, спрятавшись там от всей той грязи, которая грозила с новой силой обрушиться на него, – охватило его, и он как-то особенно бережно и вместе с тем страстно поцеловал ее в губы. Маша же, недооцененная, оскорбленная высокомерием Шехова, приняла его поцелуи со слезами на глазах. Смешанное чувство разочарования и вместе с тем необъяснимой нежности охватило ее. Ощущая его губы на своих губах, она готова была простить ему многое. Кроме того, объятия Шехова подтвердили, что он никуда сейчас не поедет, что останется с ней, что вернется с ней в постель. Она не знала, как объяснить, что именно сейчас, когда они чуть было не разругались, он стал ей более близок, чем там, в Питере, среди пышных декораций «Стравинского». Она не хотела думать, что желание, которое охватило его в минуту, когда он приблизился к ней, было продиктовано трусостью и слабостью, всеми теми качествами, которые, по сути, и позволили ему вляпаться в эту криминальную драму и все принять на себя. Его малодушие, надо признать, не мешало ему быть сильным, ласковым и неутомимым мужчиной, именно таким, каким она и представляла его себе, когда, поддавшись порыву, согласилась лечь с ним в постель едва ли не сразу после знакомства.
…Когда спустя полчаса она, освободившись от сонных объятий Шехова, выскользнула из постели, чтобы сходить на кухню и выпить из термоса пару глотков остывшего кофе, первое, что она сделала, это отключила все телефоны. Им необходимо как следует выспаться, и она не позволит какой-то там сумасшедшей беспокоить Владимира своими ночными бреднями.
Желание спать прошло. Выпив кофе, Маша поймала себя на другом желании – понять, почувствовать, чем дышит и живет семья Шеховых. Ведь она находилась в квартире, где когда-то Владимир и Лена были, несомненно, счастливы. Шехов за время пути из Питера в Москву успел довольно многое рассказать из своей супружеской жизни. Она поняла главное – Лена была красива, умна и своенравна. Являясь много лет чуть ли не официальной любовницей Семена Смушкина, она, конечно, была посвящена в тайны большого бизнеса своего покровителя.
Пока Шехов спал, Маша осмотрела квартиру, приняла ванну и сварила свежий кофе. Тишина вернула Маше покой и решительность. Отдохнувшая и почувствовавшая в себе прилив новых сил, она была готова сделать ради Шехова невозможное. А что, если она поедет к этой самой Жене вместо него?
Адрес Евгении Алехнович она нашла в записной книжке Шехова. Понимая, что совершает безумный поступок, она, оставив на столе записку: «Я в магазин. Целую, Маша», вышла из дома, остановила такси и отправилась на Таганку.
Непросто было признаться даже самой себе, что двигало ею в то раннее утро исключительно женское любопытство. Она очень хотела увидеть Женю Алехнович, любовницу Шехова и «лучшую» подругу Лены, ее убийцу, из-за которой жизнь Шехова подверглась смертельной опасности и ради которой он согласился, рискуя свободой, переправить труп своей жены в Питер. Она еще толком не знала, что скажет этой ненормальной Жене, когда та откроет дверь. Скорее всего, ничего. Просто позвонит ей в дверь, а когда та откроет, просто посмотрит
Маша даже отвернулась от двери, густо краснея за собственную глупость и жадность. А ведь она в свое время сама презирала Шехова за то, что он, можно сказать, обманным путем сблизился с ней, сыграв на ее чувствах. Сначала он ее обманул, развязав ей таким образом руки и предоставив совершить ответный мошеннический ход, сделку. Теперь вот она, пользуясь его упадническим настроением и депрессией, просит у него денег. Хорошая парочка, ничего не скажешь. Они стоят друг друга. И разве докажешь сейчас Шехову, что на самом деле она, Маша, вовсе и не такая гадкая, какой он ее успел узнать, что она на самом деле порядочный человек. А вот такие, как он, своими поступками переворачивают все с ног на голову, развращая окружающих их людей и на собственном примере демонстрируя всю выгоду и безнаказанность безнравственных поступков. Хотя, конечно, дело не в Шехове, а в самой Маше… Если бы не деньги, вернее, не отсутствие их, если бы Маша была богата и ни в чем не нуждалась, разве случилась бы эта история? Разве позволила бы она дать себя обмануть первому встречному, даже такому обаятельному и нежному, как Шехов? Разве позволила бы увести за собой в гостиницу? Конечно, нет. Она сама бы «сняла» его где-нибудь на набережной, затащила в гостиницу, а потом и в постель… Вероятно, именно так все и было бы. От этих мыслей ей стало весело. Да уж… Если бы она была богата… Ха! Изначально условия задачи были прямо противоположные. Да если бы она была богата, разве встретились бы они в Питере? Скорее всего, где-нибудь в Европе или на каком-нибудь роскошном морском курорте…
Неожиданно появившаяся во дворе девушка с собакой вошла в подъезд, впустив, таким образом, и Машу. На третий этаж она решила подняться по лестнице. Останавливаясь чуть ли не на каждой ступеньке, она спрашивала себя в который раз: что я тут делаю? Она была совершенно не готова к встрече с женщинами, которые занимали главные места в жизни Шехова. То, что Лена жива, казалось ей вполне реальным. Хотя в целом вся эта история с дуэлью попахивала грязной интригой, не больше. Может, вернуться к Шехову, сказать, что она выходит из игры и что ему теперь уже не нужна нянька, и вернуться домой, в глушь, в Саратов? Она бы так, может, и поступила, если бы не выяснилось, что она уже стоит перед дверью квартиры Алехнович. Дорогая новая дверь, за которой скрывается не только сама хозяйка квартиры, но и парочка тайн, касающихся Елены и Владимира Шеховых. Глупо вот сейчас, когда многие ответы на вопросы, мучившие Машу и Шехова, находятся совсем рядом, повернуться и уйти. Хотя где гарантии, что эти ответы она получит? Да ей просто-напросто не откроют дверь.
Она позвонила, решив, что будет действовать так, как подскажут ей интуиция и ход событий.
Но на звонок никто не ответил. За дверью было тихо. Тогда она позвонила еще раз. Затем еще. И снова никакого отклика. Ну, правильно, возможно, кто-то из них стоит за дверью и прислушивается в надежде услышать голос Шехова. Ведь если бы пришел он сам, то непременно позвал бы их: откройте, мол, это я, ваш единственный и неповторимый муж и любовник в одном флаконе… Красивая ручка желтого металла оказалась холодной на ощупь – Маша надавила на нее, и дверь открылась. За ней оказалась еще одна – такая же массивная; Женя Алехнович обезопасила свою квартиру максимально, видимо, ей было что прятать от грабителей. Это и понятно, ведь ее любовник – банкир…