Танцующая при луне
Шрифт:
Мне действительно гораздо лучше, — заверила Элизабет, покорно укладываясь обратно в кровать. — Не хочу больше лежать. Такое чувство, будто я провела в кровати вечность.
Каких-то два дня, — возразила Джейн, окидывая ее внимательным взором. — Знаешь, а Габриэль, пожалуй, прав. Ты действительно выглядишь практически здоровой. Не знаю, как такое возможно: еще утром ты металась в жару. Я уж боялась, не заболела ли ты воспалением легких.
Со мной всегда так. Болею я ужасно тяжело, зато выздоравливаю очень быстро, — заметила Элизабет, ни на секунду
Джейн взглянула на нее с некоторым сомнением.
Что ж, почему бы и не рискнуть. Не обещаю, правда, что внизу тебе будет лучше. У Джорджа хватает сил только на то, чтобы поддерживать огонь на кухне и в библиотеке. А поскольку экономка уехала, свежих продуктов в нашем распоряжении не так уж много.
Где вообще все?
Уехали, — кратко ответила Джейн. — Моя мать решила, что они с Эдвиной непременно заразятся от тебя чем-то ужасным и умрут. Хотя ни одной из них это явно не грозило. Во-первых, они не приближались к тебе с того момента, как стало известно, что ты заболела. Во-вторых, обе здоровы как лошади. Особенно Эдвина.
У Элизабет вырвался хрипловатый смешок.
Не думаю, чтобы ей понравилось сравнение с лошадью.
В действительности я сделала ей комплимент. Если выбирать между лошадью и моей младшей сестрой, я бы и секунды не размышляла. Эдвина, при всей ее миловидности, мелочное, злобное и эгоистичное создание, заботящееся только о собственном комфорте. Лошади — храбрые, сильные и благородные существа.
Даже если им случается умчаться с седоком на спине? — пробормотала Элизабет.
Мэриголд...
Кротка, как овечка. Это я уже слышала. Могу лишь предположить, что она приняла меня за злого волка.
Лошади чувствуют, когда их боятся, — объяснила Джейн. — Как только ты поправишься, я снова возьму тебя на прогулку, чтобы ты могла привыкнуть к Мэриголд.
Полагаю, как только мне будет лучше, я сразу же отправлюсь назад, в Дорсет, — произнесла Элизабет упавшим голосом. — В конце концов, хозяева дома уехали. Было бы невежливо с моей стороны оставаться здесь и дальше.
Невежливо было бросить тебя здесь, — возразила Джейн. — Да они и сами бы не хотели, чтобы ты уезжала. Отец прямо заявил мне, чтобы я не отпускала тебя домой. Ты должна оставаться здесь, заявил он, и наслаждаться покоем и свежим воздухом.
Трупы животных в лесу, проливные дожди с грозами и мерцающие глаза Габриэля Дарема не слишком вписывались в представление о спокойном отдыхе, однако Элизабет не стала говорить этого Джейн. На самом деле ей не хотелось уезжать отсюда. Даже если придется вновь скакать на этой дьявольской лошади Мэриголд или натыкаться порой в лесу на убитых животных.
Ей не хотелось уезжать из Хернвуда до тех пор, пока Габриэль Дарем не поцелует ее еще раз.
Глава 11
Элизабет по наивности своей решила, что Габриэль уже ушел. Она надела одно из своих простеньких, невзрачных платьев и собрала волосы на шее, позволив им рассыпаться по спине. В своей новой спальне она не нашла ни одной шпильки, и у нее было не так уж много сил, чтобы подниматься за ними наверх. Вдобавок голова у нее еще слегка пульсировала от боли — стяни она волосы потуже, и ей стало бы только хуже.
Туфли ей также найти не удалось, однако она чувствовала себя вполне комфортно и в одних чулках. Старенькая шаль, которую Лиззи накинула на плечи, оказалась очень мягкой и теплой.
Наконец, в поисках еды и компании, она начала спускаться по черной лестнице.
Первым, на кого она наткнулась, был Габриэль, по-хозяйски расположившийся посреди опустевшей кухни.
Элизабет замерла, не в силах преодолеть последние несколько ступеней. Ей ужасно хотелось повернуться и сбежать, спрятаться у себя в комнате. Габриэль стоял к ней спиной. При известной доле везения он мог даже не заметить ее присутствия. Нужно было только не медлить. Беда лишь в том, что ей ужасно хотелось узнать, чем это он там занят.
Что, так и собираешься простоять весь вечер на лестнице? — поинтересовался Габриэль, не отрываясь от своего занятия. В голосе его не было даже капельки любопытства.
Элизабет неуверенно сделала последние два шага и ступила на порог теплой кухни. В конце концов, не ее вина, что она постоянно натыкается на человека, от которого предпочла бы держаться как можно дальше.
Я хочу есть, — объявила она.
Габриэль бросил на нее взгляд через плечо.
Впервые слышу, чтобы женщина признала об этом во всеуслышание. Присядь, и я налью тебе, немного супа.
Любопытство, мучившее до сих пор Элизабет, уступило место изумлению: оказывается, Габриэль Дарем готовил ужин!
Садись! — сказал он с ноткой нетерпения, поскольку Элизабет даже не шевельнулась.
Она покорно села.
Поскольку у нее не было ни малейшего желания разглядывать спину Габриэля, она принялась внимательно осматриваться.
Ни разу не видела кухни? — поинтересовался он, приближаясь к столу. Из тарелки в его Руках тянулся чудесный аромат куриного бульона.
Она позволила себе поднять на него взгляд, после чего сосредоточилась на керамической тарелке.
Такой большой — ни разу.
Он поставил перед ней тарелку с супом, после чего уселся напротив, за большим, чисто выскобленным столом.
Ешь, — приказал он.
Лиззи опустила ложку в аппетитное варево, однако помедлила, украдкой глянув на Габриэля.
Это ты сам сварил?
Сам. Не бойся, он не отравлен.
Ты не похож на отравителя, — пробормотала она, пробуя суп. Невообразимо вкусно!
На кого же я похож? — лениво поинтересовался он.
На человека, способного совершать ритуальные убийства, промелькнула у нее мысль. Однако Элизабет тут же прогнала ее прочь, в надежде, что Габриэль ничего не успел прочесть по ее лицу.