Танцуют все
Шрифт:
— Это комната квартирной хозяйки, она всегда заперта. Сама хозяйка в отъезде. Я и Алиса живем в этой комнате…
Дальнейшее напоминало сцены моих детских кошмаров. Майор Ковалев с папкой на коленях сидит у компьютерного столика, два мужика в темных костюмах ловко шарят по шкафам. Я забилась в угол дивана и, несмотря на жару, отчаянно мерзну. Зубы клацают, пальцы дрожат, и кажется, я вся на просвет, голая, обнаженная до костей, и в чужой власти.
И что-то меня беспокоит. Щекочет, как запах крови ноздри гончей, ведет…
Девять лет назад в нашу с папой квартиру такие типы пришли с понятыми. Эта мысль электрическим разрядом скользнула по нервам, и я разродилась пошлейшим текстом:
— Позвольте, господа, по какому праву… — Текст лился нудно, без смысловых интонаций, но тем не менее привлек внимание.
— Где ваша подруга? — сухо произнес старший из двух «оттуда». С непередаваемым отвращением он разглядывал висящий в шкафу Алискин балахон; потом подошел к тумбочке и поворошил пальцем горку амулетов, цепей и фенечек.
— Уехала.
— Куда? — это он произнес довольно равнодушно, так бы спросила о жертве хладнокровная гадюка.
Младший пресмыкающийся в это время гремел чем-то в прихожей. Майор важно надувал щеки и разглядывал меня весьма любезно.
Все ясно. Мужик в костюме играет в злого следователя, майор с папкой косит под добрячка.
— Может быть, вы все же объясните, в чем дело? И кстати, представитесь.
— Вадим Константинович, объясняло, произнес мужик.
— Александр Дмитриевич, майор. — Ваше полное имя?
— Надежда Николаевна Боткина. Александр Дмитриевич тут же занес ответ на листок бумаги, лежащий поверх папки, и попросил предъявить паспорт. Я предъявила.
— Где ваша подруга? — повторил вопрос Вадим Константинович.
Пришлось повторно пожать плечами.
— Уехала.
— Куда?
Каждый раз, глядя, как «душка» президент беседует в Кремле с министрами, всегда очень сочувствовала последним. Врать под немигающим, пристальным взглядом, наверное, очень тяжело. Я бы не смогла.
Сейчас Надя Боткина попала под такой же прессинг. Два зрачка, прицельно направленные в переносицу, пригвоздили к дивану, еще чуть-чуть — и лоботомия превратит меня в бессмысленно кривляющуюся идиотку.
Я потрясла головой, сбросила наваждение и уставилась на майора Ковалева. Александр Дмитриевич нравился мне больше. У него было лицо афериста — красивое и внушающее доверие.
Требовалось срочно выбрать линию поведения. Закладывать любимую подругу придется однозначно, с «оттуда» не виляют, но желательно произвести процедуру с наименьшими потерями.
— На родину, к тетке.
— То есть? — майор Ковалев от нетерпения аж зад над стулом приподнял.
— В Санкт-Петербург.
— Ну-ну, — подстегнул Александр Дмитриевич.
— Ну, в Петербург, ну к тетке, — едко пояснила я.
Майор догадался, что понуканиями от меня много не получишь, и к делу приступил Вадим Константинович. Методом тыка гости выясняли, как со мной удобней поступить, — размазать по стенке или ласково щекотнуть.
— Адрес тети вашей подруги?
— Где-то был записан, — пробормотала я и принялась ворошить стопки книг, бумаг и тетрадей. Записная книжка лежала на столе перед Александром Дмитриевичем, но я упорно ее не замечала. Мне требовалось время для раздумий. Хоть немного, хоть чуточку.
— Не это ищете? — спокойно спросил Вадим Константинович и надавил пальцем на черный потрепанный блокнот.
— Ах да, — якобы смутилась я, наморщила лоб, вытянула губы дудкой и изобразила старательные поиски адреса. Получилось весьма убедительно — малограмотная девушка забыла буквы. Вспоминала на ходу, преимущественно вслух. — Это что?! Это не то. Это тоже не то… Вот!! Извините, не то, это моя тетя…
Поиски адреса затягивались, майору надоело ждать в безмолвии, он откинулся на стул, заложил ногу за ногу и произнес:
— Во сколько вчера вернулась ваша подруга? Спрятав нос среди страниц записной книжки, я пробормотала:
— В девять вечера, может, чуть позже.
— Она что-нибудь принесла с собой? — индифферентно поинтересовался Вадим Константинович в штатском. Но несмотря на тон, вопрос давал понять — церемониться со мной не станут. На прикроватной тумбочке, рядом с одноглазым мишкой, лежала тощая пачечка из пяти зеленых купюр. Вчера мне было противно к ним притрагиваться, и доллары остались ночевать на свежем воздухе и всеобщем обозрении.
— Алиса принесла «дипломат». В нем было четыреста девяносто тысяч долларов, — все это я проговорила унылой скороговоркой и, отчитавшись, приняла позу девицы, готовой к сотрудничеству. Любому и бесплатно.
— Вас это не удивило? — брезгливо поинтересовался Вадим Константинович.
— А как же, очень! — залебезила я.
— Что еще было в «дипломате»?
— Электробритва, зубная паста, — я загибала пальцы. Пожалуй, на этот раз выглядело, что я и цифры позабыла.
Вадиму Константиновичу надоело ждать, и он остановил перечисления на втором кулаке вопросом:
— Видеокассета была?
— Да. Маленькая такая.
— Вы ее просмотрели? — очень-очень равнодушно поинтересовался Вадим Константинович.
Я тут же насторожилась и выдала:
— Что вы, товарищ генерал! У нас и видика-то отродясь не было!
Этой репликой я зарылась. Переиграла и переусердствовала с «деревней в городе». В комнате Пентиум последней модели, Прудон на стене не похож на портрет любимого дяди, нюансы и мелочи… им следовало соответствовать. Если господа и ожидали увидеть девицу из профтехучилища, как всегда представлялась Алиса, то жилье нас выдало. Первым делом, войдя сюда, Вадим Константинович просмотрел учебники на полках. На каждом из них стоял штамп библиотеки МВТУ им. Баумана.