Танец отражений
Шрифт:
«Она не знает», с каким-то ужасом сообразил он. «Не знает, что Майлз мертв, что я его убил.» — Нет, — пробормотал он. И затем из мазохизма добавил: — А вы тоже в него влюблены?
— Я? — Она рассмеялась. — Шансов у меня нет. У меня три старшие сестры, и все три выше меня. Они зовут меня карлицей.
Его макушка не доставала ей до плеча, это значило, что она среднего для барраярки роста. А сестры у нее должны быть просто валькириями. Как раз в стиле Майлза.
Агония отчаяния поднялась от желудка до макушки. Это могло быть моим. Если бы я все не испортил, это сейчас могло быть моим. Она дружелюбна, открыта, улыбчива — лишь потому, что не знает, что он натворил. А если вдруг он соврет, если попытается, если вопреки всякому здравому смыслу отправится, как в самых хмельных грезах Айвена, прогуляться вместе с этой девушкой и она пригласит его, словно Майлза, взойти на гору… что тогда? Насколько забавно ей будет наблюдать, как он до чуть не задохнется до смерти во всей своей нагой импотенции? Безнадежно, беспомощно, злополучно … от одного лишь предчувствия этой новой боли и унижения в глазах у него потемнело. Марк ссутулился. — Ох, бога ради, уходите, — простонал он.
Синие глаза широко распахнулись — удивленно, нерешительно. — Пим предупреждал меня, что вы угрюмец… ну ладно. — Она пожала плечами и повернулась, высоко вскинув голову.
Пара розовых цветочков отцепилась наконец и выпала. Марк судорожно их подхватил. — Подождите!..
Она повернулась снова, все еще хмурясь. — Что?
— Вы обронили цветы. — Он протянул их ей на сложенных лодочкой ладонях — смятые розовые комочки, — и попытался улыбнуться. Но побоялся, что улыбка вышла такой же помятой, как и цветы.
— Ой! — Она приняла их (пальцы у нее были длинные, сильные и гладкие, с короткими ненакрашенными ногтями — вовсе не руки бездельницы), смерила цветы взглядом и закатила глаза, словно не совсем уверенная, как их прикрепить обратно. Наконец она без долгих церемоний продела их в кудряшки на макушке, совсем не так, как остальные, и еще ненадежнее, чем раньше. И снова собралась повернуться и уйти.
Скажи хоть что-то, или ты упустишь свой шанс! — А вы не носите длинных волос, как остальные, — выпалил он. О, нет, она же подумает, что это критика…
— У меня нет времени с ними возиться. — Она машинально запустила пальцы в локоны, рассыпав еще немного несчастных растений.
— А на что уходит ваше время?
— В основном на учебу. — К ее чертам понемногу возвращалась живость, столь жестоко подавленная его категорическим отказом. — Графиня Форкосиган обещала мне, что если я буду учиться так же хорошо, она на будущий год пошлет меня в школу на Колонию Бета! — Блеск в ее глазах словно сфокусировался до остроты лазерного скальпеля. — А я могу. Я докажу. Если Майлз может делать то, что делает, то и я добьюсь своего.
— А
— Он же прошел через Имперскую Академию, верно? — Воодушевленная, она вздернула подбородок. — Когда все говорили, что он слишком слабый и хилый, что это пустая трата времени, он просто умрет молодым. А когда он поступил, то сказали, что все дело в отцовской протекции. Но он же закончил ее в числе лучших в своем выпуске! Не думаю, чтобы к этому приложил руку его отец. — Она уверенно кивнула, довольная сказанным.
Но насчет того, что он умрет молодым, они оказались правы. Естественно, она была не в курсе насчет маленькой личной армии Майлза.
— Сколько вам лет? — спросил он.
— Восемнадцать стандартных.
— А мне, э-э, двадцать два.
— Знаю. — Она разглядывала его с прежним интересом, но уже осторожнее. Тут в ее глазах вдруг вспыхнуло понимание. Она понизила голос. — Вы очень тревожитесь за графа Эйрела, верно?
Самое милосердное объяснение его невежливости. — Граф — мой отец, — эхом повторил он. Майлзовское выражение, произносимое на одном дыхании. — Помимо прочего.
— У вас здесь есть друзья?
— Я… не знаю. — Айвен? Грегор? Мать? Был ли кто-то из них именно другом? — Я был слишком занят, обзаводясь родственниками. Раньше у меня вообще никого из родных не было.
Она подняла брови — И из друзей?
— Нет. — Это было странное, запоздалое осознание. — Не могу сказать, что мне уж так не хватало друзей. У меня всегда были более насущные проблемы. — «И сейчас есть».
— По-моему, у Майлза всегда была куча друзей.
— Я не Майлз, — огрызнулся Марк, уязвленный в незащищенное место. Не ее вина — у него чуть ли не любое место больное.
— Это я вижу… — Как только в соседнем зале заиграла музыка, она остановилась. — Вы любите танцевать?
— Я совсем не знаю ваших танцев.
— Это танец отражений. Танцевать его может любой, он нетрудный. Просто просто повторяешь все, что делает партнер.
Он глянул сквозь арку прохода и подумал о высоких дверях, ведущих на галерею. — Может… может снаружи?
— Зачем снаружи? Вы там меня не разглядите.
— Зато никто не сможет разглядеть меня. — Тут его обожгла подозрением мысль. — Это моя мать вас попросила?
— Нет…
— Леди Форпатрил?
— Нет! — Она рассмеялась. — Зачем кому-то меня просить? Пошли, а то музыка кончится! — Она схватила его за руку и решительно потащила за собой в зал, обронив на ходу еще несколько цветочков. Он свободной рукой подхватил пару бутонов с ее жакета и исподтишка спрятал в брючный карман. «На помощь, меня похищает энтузиастка!..»
Бывает участь и похуже. Кислая полуулыбка тронула его губы. — Вы не против танца с жабой?
— Что?
— Айвен кое-что сказал.