Танец сакур
Шрифт:
Накануне Лиза встретилась с Курцером — милая Зинаида Абрамовна не подвела, доктор встретил ее как родную. После повторного осмотра, изучения результатов анализов и Лизиной истории болезни, если ее можно так назвать, он уверил девушку, что она абсолютно неприлично здорова и никакой угрозы беременности нет. И, конечно, даже по мнению опытного и видевшего почти невозможное врача, ее спонтанная беременность была почти чудом. Чудом, которое она должна была беречь как зеницу ока.
Накинув халат и натянув теплые носки, Лиза направилась на кухню. Было непросто вот так сразу пересмотреть свой рацион и особенно отказаться от любимого двойного эспрессо, но она уже вчера успела пообщаться с диетологом и была твердо намерено исполнять все предписания, абсолютно все. Ради нормального течения беременности она была готова на все, даже неподвижно пролежать в кровати до часа икс, хорошо, что не требовались подобные меры.
Лиза сделала бутерброд с зерновым хлебом и сыром, взяла из холодильника натуральный йогурт и свежую смородину, заварила имбирный час — кстати, ту еще гадость. В самые неспокойные часы, между сном и бодрствованием, мысли обращались
Что делать с Алексеем — самый сложный и скверный вопрос. Скрывать от него свою беременность — непорядочно и как-то глупо, особенно, учитывая ее планы стать чуть ли не медийной персоной. Звонить ему и сообщать об этом — как-то странно, а уж учитывая, как они расстались, что наговорили друг другу и, главное, что он думает о ней — еще более глупо, чем что-то скрывать. Одни вопросы, — Лиза вздохнула и поморщилась, сделав глоток имбирного чая. Ей еще стоило радоваться отсутствию токсикоза, о котором рассказывали прямо-таки жуткие вещи. Лиза пошевелила пальцами в теплом носке — легко было расслабиться, ощущая себя беременной и позволяя себе то, что всегда было под запретом, но она не собиралась расслабляться ни на минуту. Лиза будет самой примерной беременной на свете, будет есть и спать по часам, заниматься спортом и йогой насколько это возможно и полезно. Создаст своей принцессе лучшие условия на свете, а ситуацию с Алексеем отпустит ненадолго — не будет ничего скрывать, но и бежать к нему со своими новостями тоже. Пусть какое-то время все идет своим чередом, а, когда он приедет в Москву, Лиза найдет возможность с ним встретиться и поговорить, настойчиво демонстрируя, что ей от него абсолютно ничего не нужно. Если он решит что-то сделать для их ребенка, то это его право, но сама Лиза должна создать малышу такие условия, чтобы у Корнилова даже мыслей не было о ее корыстных планах. Конечно, речь не идет о том, что ребенку мог бы дать папа из первой тридцатки Форбс, а лишь о том, что мечтает дать она сама. Впрочем, мечтает Лиза о многом. Наивные люди, вроде Евгения, да и многие ее светские приятельницы, думали, что Лиза живет как стрекоза: лето красное пропела…, что тратит все деньги на туфли, наряды и сумки. Она не была такой дурой, все-таки чему-то бабушка ее научила — еще тогда, лет шесть назад, средства, которые ей почти против ее воли наравне с оплатой колледжа в Лондоне передал Максим Сергеевич, были вложены в акции Apple и Интернет-компаний. По меркам 2004 года — сущая авантюра, но Лизе было не жалко эти деньги, она вообще бы не хотела их брать, но, как всегда, оказалась слаба. Спустя несколько лет авантюра оказалась почти золотой жилой, но Лиза не притрагивалась к деньгам, храня их почти что на черный день. Оказалось, этот день настал и, слава Богу, он был совсем не черным.
На словах и в мыслях казалось, что все у нее будет легко и гладко, но Лиза понимала — везде таятся подводные камни. Взять хотя бы поиски няни; вот будь у нее была нормальная мама, которая взяла бы на себя заботы о внучке… но на подобное Лизе рассчитывать не приходилось. Ее мама была из тех, для кого слова «бабушка» звучало едва ли не ругательством. И еще этот странный пугающий звонок Марины, слова о мести отца погибшей жены Алексея, мрачные люди, которые тщательно проверили ее квартиру, машину, всю «Весну» — чего Лизе только стоило убедить разом заволновавшихся коллег, что это плановая проверка одной из муниципальных служб. Ее постоянно кто-то сопровождал, Лиза не была самым наблюдательным человеком на свете, но даже она видела следующий по пятам автомобиль. В тот день, когда эти люди вошли к ней домой и изложили свой план по ее охране, Лиза взбунтовалась — она и представить себе не могла постоянное присутствие постороннего человека рядом с ней. В итоге было решено, что люди, нанятые Корниловым, будут сопровождать ее, не вступая в непосредственный контакт, насколько это возможно. Теперь Лиза понимала: ей нужно пересмотреть свое решение — на кону стояла не только ее жизнь, которая до недавнего времени стоила совсем не много, но и жизнь ее ребенка, а вот она-то как раз была бесценна. Ясно, что при подобной охране Алексей легко узнает о главном событии в ее жизни, но разве Лиза так уж стремилась это скрывать?
Она медленно допила остывший чай, вот бы здорово было сейчас съесть настоящий французский бриошь, — мечтательно подумала Лиза, — такой весь пропитанный сливочным маслом, и запить его латте со сливками и карамельным сиропом. А еще можно заказать эклеры и ромовую бабу в ее любимой кондитерской Карла Марлетти недалеко от Гранд Опера. Она будет в Париже уже через месяц, и позволит себе эти маленькие слабости — в конце концов, должны же быть какие-то поблажки для беременной женщины.
Лиза медленно потянулась — субботний день, в три часа у нее встреча со спортивным доктором и инструктором по йоге. В запасе почти четыре часа, которые можно посвятить тому, чтобы понежиться под теплым душем, сделать несколько масок для лица и тела и поспать хотя бы часа полтора, а, может, сначала поспать, а потом все остальное?..
Глава 20
Ситуация с делами в Токио и в Киото постепенно налаживалась, Симон Хейдрик проявил себя человеком, не только знающим бизнес, но что важно — понимающим специфику работы в стране вроде Японии, да еще и в ситуации антагонизма с одним из наиболее сильных финансовых кланов — именно так Корнилов охарактеризовал свои отношения с Ямагути-гуми. Хотя еще рано было говорить о полной передаче Хейдрику полномочий, Алексей понимал, что может ненадолго уехать из Японии. Конечно, самым разумным поступком было бы направиться в Москву, но когда он поступал разумно?
Среди странных событий последних недель был звонок Лизы, Алексей не поверил своим глазам, увидев ее номер на экране телефона, но ответил, хотя и говорил себе, что больше никогда не желает ни слышать ее голоса, ни знать хоть что-то о ее жизни. Лиза была сдержанна и холодна и если бы он сам не видел кимоно у нее в руках, не вспоминал сцены, бывшие между ним и Кейко, находя десятки мельчайших штрихов, которые просто кричали о том, что Лиза и псевдо-японка — одно и то же лицо, Алексей бы снова рухнул в отношения с Лизой, интеллигентной и рафинированной девушкой с грустными глазами. Но, увы, он помнил абсолютно обо всем и никаких отношений не было и быть не могло. Она посмеялась над его чувствами за неплохие средства на собственном счету. Что ж, он тоже хотел бы посмеяться, но в ситуации с Сюнкити и развязанной им партизанской войной ощущал ответственность, в том числе и за Лизу. Поэтому был рад ее словам о том, что в связи с изменившимися обстоятельствами она хочет, чтобы «его люди» обеспечивали ее безопасность так, как считают нужным, без каких-либо препятствий с ее стороны. Интересно, что же это были за изменившиеся обстоятельства?
Алексей ответил, что Лизе лучше всего было бы уехать из Москвы, причем в то место, которое выберет он. Она резко заявила, что об отъезде не может быть и речи, и положила трубку.
Охрана Лизы обернулась тотальным контролем над ее жизнью. Ради того, чтобы быть в курсе происходящего и предвосхитить возможные действия Сюнкити, вовремя все-таки отправив Лизу куда-то из Москвы, куда-то, где бы не пришлось учитывать тысячу обстоятельств, Алексей вынужден был ежедневно прочитывать отчеты о времяпрепровождении девушки. Странно, раньше, проводя с ней время, он не был в курсе ее жизни так, как сейчас, не знал, чем заполнены ее дни. Лиза была на редкость предсказуема — она в одно и то же время выезжала из дома, обедала, возвращалась домой, чтобы поспать — довольно странная привычка для тридцатилетней женщины, и была просто помешана на здоровом образе жизни — покупала только экологически чистые продукты, ходила на йогу, пилатес, занималась с персональным инструктором, гуляла по часам. Новостью для Корнилова оказалась активизировавшаяся общественная жизнь Лизы — за последние полторы недели она побывала на двух выставках, одном показе моделей местного дизайнера, странном мероприятии под названием «заседание закрытого женского клуба» и открытии ресторана, дала интервью какому-то глянцевому журналу и поучаствовала в фотосессии для Интернет-портала, посвященного моде. В то время, что они были вместе, Лиза, конечно, тоже выходила в свет, но, когда была возможность, предпочитала провести вечер с ним, радовалась этому времени наедине. Просто хорошо играла свою роль, а теперь повода скрывать свои истинные порывы не было никакого. Удивительно, но, кроме гламурных мероприятий, Лиза не встречалась ни с кем, только ужинала несколько раз с Катей. Алексей ожидал другого — встреч с Денисенко или с кем-то еще. Что ж, Лиза оказалась умнее и раньше времени не афишировала свои контакты.
Самолет, в котором находился Корнилов, уже подлетал к Палавану, сверху жемчужные плантации выглядели как межпланетные станции из фантастических фильмов восьмидесятых годов — переливающееся водное пространство усыпано рядами белых плотов, к которым привязаны гигантские «крылья» — устричные садки. Выращивание бесценных золотых жемчужин — причуда, которая в первый же «урожай» принесла отличный доход — жемчужины, которые должны были пойти на ожерелье Саюри, были проданы за сотни тысяч долларов. Что ж, если в России и в Японии в делах все будет плохо, он переедет на Палаван, и будет промышлять разведением жемчуга. Отличный, кстати, вариант — подальше от всех и вся.
Приезд на этот остров, общение с бесхитростным и влюбленным в свое дело Бранеллеком, управляющим фермами и изобретателем способа выращивания золотого жемчуга, оказало какое-то странное успокаивающее действие на Алексея, как и в прошлый раз, когда он прилетел на Палаван после смерти Саюри. И удивительно, воспоминания о тех тяжелых днях не тревожили его здесь. Корнилову казалось, что он находится в блаженном вакууме — до больших городов с проблемами и подчас непосильной ответственностью были тысячи световых лет, а здесь на Палаване безмятежная у поверхности вода становилась обжигающе ледяной при погружении вглубь, а главной заботой была охрана садков, в которых росли жемчужины, от браконьеров — все как сотни лет назад. Алексей погружался с ныряльщиками, облетал с Бранеллеком на маленьком вертолете устрично-жемчужное хозяйство и на короткие мгновения забывал на дающую ему покоя историю с беременностью Саюри.