Танки генерала Брусилова
Шрифт:
Последний транспорт улепетывал на восток, к порту. На месте атаки лежит на борту подранок, которому, скорее всего, добивающий выстрел не понадобится. Эсминец, выбросив достаточное количество бомб, чтобы рапортовать о потоплении подлодки, двинулся к транспорту, явно намереваясь кого-то подобрать на борт. Суровая правда жизни: на сухогрузах количество спасательных средств рассчитано на экипаж, десанту надлежит искупаться в зимнем Желтом море.
– Есть старая истина, господа. Нельзя оказывать помощь людям с торпедированного судна, иначе сам попадешь под удар. Предлагаю напомнить это нашим японским гостям. Средний вперед! Опустить перископ.
В последний момент вахтенные на эсминце заметили торпедный след, потому что в место погружения «Мако» снаряды ударили с изумительной точностью. Но боевой корабль с места быстро не стронуть и с пути пузырькового пунктира не убрать. Лодку дважды тряхнуло от фугасов, затем докатился гром торпедного попадания.
– Осмотреться в отсеках! Доложить о повреждениях.
Лопнуло несколько электролампочек да обнаружилась мелкая течь в кормовом отсеке – мелочи.
– Будем искушать судьбу? Две цели за один поход! – У мичмана натурально светились глаза в полумраке центрального поста.
– Конечно. В носу восемь торпед. Что, в Порт-Артур их везти? Средний вперед!
И «Мако» на четырех узлах двинулась за конвоем. Понятно, что под водой транспорты не догнать. Всплыв и дав полный ход на тринклерах и электромоторах, субмарина разгонится узлов до семнадцати. Но есть куда более спокойные способы самоубийства, чем гонки в присутствии эсминцев. Поэтому главная надежда на рогатый подарок, оставленный «Скатом». Тогда конвой окажется в ловушке. Впереди мины, сзади подлодка, экипаж которой не растерял охотничий запал.
Через час акустик доложил об удаленном взрыве прямо по курсу, затем минут через сорок о винтах эсминца.
– Малый вперед. Поднять перископ!
– Рискуем, Василий Федотович.
– Не трусьте, мичман. Темнеет. Не верю, что у них на вахте особо глазастый Финист Ясный Сокол.
В перекрестии прицела, поминутно захлестываемом волнами, показался крейсер с дифферентом на корму и явно потерявший ход. Миноносец двигался навстречу.
– Убрать перископ. Погружение на сто футов. Малый вперед.
– Пропустим его над собой, ваше благородие, потом добьем крейсера?
– Отставить. Пока на борту транспортов войска, они ценнее броненосца. Унесем ноги – навестим крейсер.
– Миноносец приближается! – воскликнул акустик. Можно сказать, крикнул. Только под водой кричат очень тихо. Даже под глубинными бомбами поминают лихо вполголоса, и не потому что враг услышит, – привычка.
– Стоп, машина! Тишина в отсеках! Боцман, следи за глубиной.
Черная лодка безмолвно скользит в темной воде, погашая и без того малую скорость. Боцман, управляющий с центрального поста рулями глубины, сейчас главная фигура. В движении корабль слушается рулей, потеряв ход, начинает погружаться или всплывать. Лучше медленно лечь на дно, благо здесь неглубоко. Очень тонкий маневр. Субмарина в момент касания грунта не должна иметь хода, иначе ей грозит удар о камни, останки затонувших судов или еще какие донные сюрпризы. Ежели она погружается слишком быстро, можно выдавить часть воды из уравнительной систерны. Но бурление – это тоже звук, а японские акустики не спят. Наконец известны случаи, когда лодка со дна не могла всплыть, продув емкости. У маленьких старых субмарин был сбрасываемый балласт, у восьмисоттонного крейсера подобных устройств не бывает.
Примерно такие мысли проносились у офицеров и унтеров в центральном посту, когда звуки винтов миноносца пробились через толщу воды безо всякого акустического прибора, нависли над рубкой и скрылись за кормой. Командир сдавил секундомер, ожидая самого скверного звука после прохода надводного корабля – канонады от рвущихся глубинных бомб. Пронесло.
– Малый вперед. Держать глубину восемьдесят футов.
– Василий Федотович, крейсер до мин не добрался. Видать, «Окунь» его приложил?
– Я тоже голову ломаю. Не должен был Арсентьев по нему бить. Боюсь худшего – лодку обнаружили, и они пустили торпеды в того, куда дотянуться могли. Но и в колокол звонить не будем. Могут не те уши услышать.
Сгрудившиеся у минного заграждения транспорты зажгли огни. В военное время так не принято, дабы не облегчать жизнь экипажам субмарин. Но здесь выбора нет – в толкотище да в темноте не мудрено въехать форштевнем в борт соседа или самому подставиться. Меж сухогрузами и директорией в открытое море сновали два миноносца.
– Близко подойти не дадут. Потому пустим торпеды из-под воды с максимальной дистанции.
Офицеры слыхали, что успеха в атаке без перископа впервые добился капитан-лейтенант Ланге, который ныне адмирал, во времена русско-турецкой войны. Но то были совсем другие времена, враг не имел акустических постов. Ныряешь – и убегай куда хочешь. Пусть следы торпед ночью не видны, шумы их винтов на эсминцах засекут всенепременно. И начнется охота. Но не отступать же, подобравшись к цели на полторы мили!
– Рулевой, курс держать ровно! Лодка увалится – на берег спишу!
Трудно поверить, но из уст Дудкина прозвучала страшная угроза. Служить под водой трудно и опасно, однако по доброй воле никто с «Мако» уходить не спешил.
Убедившись, что субмарина точно направилась к скопищу транспортов, командир скомандовал погружение и «товсь» носовым. Будто свирепая акула, имя которой носит корабль, раскрыла полную зубов страшную пасть, приближаясь к беспечно плавающей жертве.
Под водой нет указателей. Нет иллюминаторов, чтобы выглянуть наружу, а и были бы они – вокруг сплошная чернота. Не изобрели прибора, видящего сквозь толщу вод [8] . Поэтому определить положение можно, лишь выдерживая скорость, курс и не сводя глаз с секундомера, отсчитывающего остаток времени до приближения на дистанцию выстрела.
8
Трехэлементная лампа (триод), с помощью которой стало возможно усиление сигнала и создание радиоэлектронных средств вроде эхолота, изобретена только в 1906 году. Развитие ламповой электроники началось ближе к Мировой войне.
– Отставить. Там окончательно стемнело. Всплытие на перископную. Поднять перископ.
«Мако» беззастенчиво высунула оптическую трубу, находясь меж кораблями охранения и строем транспортов, внутри неприятельских рядов. Наглость – второе счастье.
– Зато прицелимся вблизи. Малый вперед. Командир слился с резинным налобником, выбирая цели для торпед и от души жалея, что их на борту так мало. – Акустик, что слышно от миноносцев?
– Двигаются, ваше благородие, как и раньше.