Тарен странник
Шрифт:
– Тогда распрощаемся, – ответила ткачиха. – Но предупреждаю тебя, – добавила она своим резким, словно треск сухой веточки, голоском, – узор, который выткан на полотне жизни, не распустишь так же легко, как на ткацком станке.
И снова Тарен и Гурджи двинулись в путь. Они упорно продолжали ехать на север. Вскоре Коммот Гвенит остался далеко позади. Хотя на плечах Тарена был новый плащ, а в ножнах на боку висел новый клинок, не радость и удовольствие чувствовал он, а неясное беспокойство. Последние слова ткачихи Двивач вертелись у него в голове, и неожиданно вспомнился другой ткацкий станок, тот, что стоял в странной хижине на далеких Болотах Морвы.
– Ордду, Ордду, – твердил
Но эти мрачные мысли вылетели из головы, как только Мелинлас вынес его на вершину холма и перед ним открылось самое прекрасное селение, какое он когда-либо видел. Высокие ели и стройные лиственницы окружали широкий простор хорошо ухоженных, богато зеленеющих полей. Аккуратные тростниковые крыши белых хижин поблескивали на солнце. Даже воздух казался особым – холодным и напоенным терпким запахом хвои. Сердце забилось сильнее, когда он смотрел на всё это, и странное возбуждение охватило его.
Гурджи подъехал к Тарену.
– Добрый хозяин, может, мы остановимся здесь?
– Да, пожалуй, – задумчиво проговорил Тарен, блуждая взглядом по зеленеющим полям. – Да, здесь мы сможем передохнуть.
Он направил Мелинласа вниз по склону. Гурджи на своем пони нетерпеливо трусил следом. Перейдя мелкий ручей, Тарен увидел крепкого старика, копавшего землю у самой кромки воды. Рядом с ним стояла пара деревянных ведер на коромысле, и он аккуратно ссыпал туда полные лопаты светло-коричневой земли. Его седые, отливающие металлом волосы были коротко стрижены, лицо обрамляла небольшая, тоже тщательно подстриженная бородка. Несмотря на возраст, руки этого человека казались такими же могучими и сильными, как у Хевидда Кузнеца.
– Приветствую тебя, мастер Землекоп! – поздоровался Тарен. – Что это за селение?
Человек обернулся, вытер изборожденный морщинами лоб тыльной стороной ладони и поглядел на Тарена спокойными и внимательными голубыми глазами.
– Вода, в которой стоит твоя лошадь и мутит ее своими беспокойными копытами… это Папоротниковый ручей. А селение? Коммот Мерин.
Глава девятнадцатая
ГОНЧАРНЫЙ КРУГ
– Я сказал тебе, где ты находишься, – добродушно продолжал человек, когда Тарен понудил Мелинласа попятиться и спешился на берегу ручья. Теперь скажи мне, кто ты? Что привело тебя в наши места, которых и названия не знаешь? Может, ты сбился с пути? Искал другое селение и набрел на Коммот Мерин случайно?
– Меня зовут Тарен Странник, – ответил Тарен. – Что же касается моего пути, – горько усмехнулся он, – то не могу с уверенностью сказать, что потерял его, ибо не знаю сам, где проложен этот путь.
– Тогда Мерин такое же подходящее место для остановки в пути, как и любое иное, – сказал человек. – Пойдем со мной, если не побрезгуешь моим гостеприимством.
Он кинул последнюю лопату глины в деревянное ведро, Тарен поспешно предложил свою помощь и подставил плечо под коромысло. Но ведра оказались намного тяжелее, чем рассчитывал Тарен. Лоб его вскоре покрылся испариной, он шатался под непосильным грузом, а груз этот с каждым шагом, казалось, становился вдвое тяжелее. И хижина, на которую указал человек, словно бы удалялась,
– Если ты собираешься обмазать глиной свою потрескавшуюся печную трубу, – пыхтел Тарен, – то далековато же отправился за глиной!
– Ты не так приладил коромысло на плечах. Хитрость небольшая, но уметь надо, – широко улыбнулся человек, глядя на мучения Тарена.
Он легко перекинул через плечо коромысло, которое с радостью уступил ему Тарен, и так резво зашагал вперед, что вскоре обогнал своих спутников, несмотря на тяжелую ношу. Придя в длинный сарай, он вывалил глину в огромную деревянную кадку, затем кивком пригласил путников войти в дом.
Внутри Тарен увидел ряды полок, на которых стояла глиняная посуда всевозможной формы и размеров – сосуды из обожженной глины, изящные кувшины, пузатые горшки, миски и тарелки. Среди них попадались вещи, сделанные с таким мастерством и такой красоты, что у Тарена перехватило дыхание. Только однажды, в сокровищнице лорда Гаста, он видел работу, подобную этой. Изумленный, он повернулся к старику, который тем временем ставил на дубовый стол миски и чашки.
– Понимаю теперь, какую глупость я сморозил, спрашивая, не собираешься ли ты чинить печную трубу, – сказал Тарен, смиренно кланяясь. – Если это твоя работа, то я видел кое-что из твоих вещей раньше и знаю тебя. Ты Аннло Велико-Лепный.
Гончар небрежно кивнул.
– Да, это моя работа. Если ты ее видел раньше, то на самом деле знаешь меня. Потому что я давно занимаюсь этим ремеслом, Странник, и уж не знаю толком, где кончается глина и начинается Аннло… Впрочем, это уже одно и то же.
Тарен пригляделся к сосудам, собранным в доме. Он разглядывал только что законченную чашу для вина, которая была сделана с большим мастерством, чем та, в сокровищнице лорда Гаста. Он рассматривал длинный, заляпанный глиной стол, на котором выстроились кувшинчики с краской, пигментами и глазурью. Теперь Тарен с удивлением обнаружил: то, что поначалу он принял за обычную посуду, было так же красиво, как и дорогая чаша для вина. Всё-всё здесь вышло из-под руки мастера. Он повернулся к Аннло.
– Мне говорили, – промолвил Тарен, – что одна вещь, сделанная тобой, ценнее всего, что хранится в сокровищнице любого лорда, и я верил этому. Но здесь, – он с изумлением покачал головой, – здесь и есть сама сокровищница.
– Да, да! – вскричал Гурджи. – О, великий гончар богат! Он умеет черпать из бочки не глину, а золотые кружочки!
– Богатство и золото? – улыбнулся Аннло, – Нет, есть пища на столе, и мне этого достаточно. Почти все эти горшки, чашки и тарелки я посылаю в маленькие селения, где у людей нет своего гончара. Я даю то, что нужно им, они присылают мне то, в чем я нуждаюсь. А сокровища мне не надобны. Моя радость в моем ремесле, а не в золоте. Разве все богатства Прайдена помогут моим пальцам слепить горшок лучше, чем они уже умеют?
– Есть такие люди, – сказал Тарен, лукаво поглядывая на гончара, – которые считают, будто удивительная работа вроде твоей творится с помощью волшебства.
При этих словах Аннло откинул голову назад и от всего сердца расхохотался.
– Хотелось бы мне, чтобы это было так, потому что помогло бы сберечь немало сил и труда. Нет, нет, Странник, мой гончарный круг, увы, похож на любой другой, самый обычный. Правда в том, – добавил он уже серьезно, – что Гванниен Хромой, один из самых искусных мастеров Прайдена, изобрел некие волшебные приспособления. Он дал их тем, кого считал достойными, тем, кто, как он считал, будут использовать их мудро и с пользой для людей. Но все они один за другим оказались в руках Аровна, лорда Земли Смерти.