Тарзан и потерянная империя
Шрифт:
Подошедший воин осмотрел замок на цепи, сказал что-то своим спутникам, после чего вышел из шалаша.
Вскоре он вернулся с двумя камнями, заставил Тарзана пригнуться к земле, положил висячий замок на камень, а другим стал бить сверху, пока замок не сломался.
Как только Тарзана освободили, его и Лукеди погнали наружу, где у человека-обезьяны появилась наконец возможность хорошенько разглядеть захватчиков.
В центре деревни сбились тесной кучкой человек пятьдесят пленных багего – мужчин, женщин и детей, – вокруг которых расхаживали светлокожие воины,
Тарзан никогда прежде не видел туник, кирас, шлемов и сандалий, в которые были одеты налетчики, тем не менее, эти предметы показались ему смутно знакомыми, как, впрочем, и язык, на котором эти люди общались между собой.
Увесистые пики и висевшие на левом боку мечи не походили ни на одно копье и ни на один меч, когда-либо виденные Тарзаном, и все же его не покидало ощущение, что оружие это не так уж ему незнакомо. В целом, внешний вид этих загадочных людей произвел сильнейшее впечатление на Тарзана.
Каждый из нас хотя бы раз сталкивался с тем, что при виде чего-либо совершенно незнакомого вдруг появляется ощущение, будто мы уже имели с этим дело, хотя мы не в силах сказать, ни когда, ни где, ни при каких обстоятельствах это происходило.
Именно такое чувство охватило сейчас Тарзана. Ему показалось, что он уже видел этих людей раньше и слышал их речь, хотя точно знал, что такого быть не могло.
В следующий миг он заметил приближающегося к ним белого человека в том же одеянии, что и воины, только с более богатым убранством.
Неожиданно для себя Тарзан из племени обезьян отыскал ключ к решению загадки, ибо человек этот оказался точной копией статуи Юлия Цезаря, установленной на площади Консерватории в Риме и словно сошедшей с пьедестала.
Итак, перед ним римляне. Он попал в руки легионеров цезаря, и это спустя тысячелетие после падения Рима. Теперь понятно, почему их язык как будто знаком. В свое время, пытаясь приспособиться к миру цивилизации, куда его забросила судьба, Тарзан изучал разные науки, в том числе латинский язык, однако чтение комментариев Цезаря и заучивание стихов Виргилия не позволили ему овладеть языком в совершенстве. В итоге Тарзан не мог изъясняться на этом языке, да и основательно подзабыл слова, и его поверхностных знаний хватило сейчас лишь на то, чтобы распознать на слух звучание речи.
Тарзан внимательно посмотрел на белого человека, напоминавшего цезаря, затем на его свиту, состоящую из угрюмых рослых легионеров, и помотал головой, отгоняя наваждение. Ну конечно же все это сон. Сейчас он проснется и… Но тут он увидел Лукеди, пленных багего, приготовленный костер, на котором его едва не сожгли, и понял, что чужие воины – такая же реальность, как и все остальное.
Каждый воин имел при себе короткую цепь с железным ошейником на конце и висячим замком. Пустив их в ход, они за считанные минуты заковали пленников в цепочку одного за другим.
Тем временем к белому человеку, имевшему, видимо звание офицера, присоединились еще двое, одетых под стать первому. Заметив Тарзана, троица подошла к нему. Посыпались вопросы. Человек-обезьяна покачал
Затем Тарзану надели на шею ошейник, но не приковали к общей веренице пленных, а приставили к нему легионера-надсмотрщика, который взял конец цепи в свои руки.
Тарзан решил, что удостоился такой привилегии из-за своего цвета кожи и нежелания белых офицеров заковать белого вместе с неграми.
Вскоре захватчики двинулись в путь. Впереди шел офицер с дюжиной легионеров, за ними тянулась цепочка пленников, несущих в руках живую домашнюю птицу, награбленную налетчиками, а шествие замыкали оставшиеся воины, которые подгоняли стадо коров, коз и овец, принадлежавших жителям деревни.
Отряд держал путь на север, к подножию гор, откуда двинулся вверх по диагонали к западной оконечностей горной цепи Вирамвази.
Тарзан шагал в самом конце пленных негров следом за Лукеди.
– Что это за люди? – спросил Тарзан после того, как движение упорядочилось.
– Это духи Вирамвази, – ответил негр.
– Они пришли выручить своего, – проговорил другой пленный, оглядываясь на Тарзана. – Хорошо, что Ниуото не успел казнить белого, не то нас бы не пощадили.
– Какая разница? – вмешался третий. – Я предпочел бы, чтобы меня убили в родной деревне, а не в стране духов.
– Может, нас и не убьют, – проговорил Тарзан.
– Тебя-то не убьют, ты для них свой, но они убьют багего за то, что мы дерзнули держать тебя в плену.
– Но ведь они и его взяли в плен, – возразил Лукеди. – Разве вы не видите, что он не из их числа? Он даже не понимает их языка.
Негры покачали недоверчиво головами. Они были уверены в том, что Тарзан из племени духов, и ничто не могло поколебать их мнения.
Спустя два часа тропа резко свернула вправо, выйдя к узкому скалистому проходу, невидимому для глаза из-за сплошных зарослей кустарника.
Проход был столь узок, что, разведя руки в стороны, человек пальцами касался скалистых стен. Землю усыпали острые обломки гранита, затруднявшие движение, вследствие чего скорость колонны резко уменьшилась. Извилистая дорога шла не вверх, а под гору. Все выше и выше становились по обеим сторонам крутые склоны, пока не скрылись в темноте.
Высоко в утреннем небе сияли звезды.
Спустя час колонна остановилась на пару минут, затем двинулась дальше, пройдя под дугообразной аркой, вырубленной в скале. За ней Тарзан увидел многочисленную охрану, зорко наблюдавшую за прибывшими. Далее виднелись высокие отворенные ворота квадратной формы, сооруженные вручную из огромных стволов дерева.
За воротами шла плотно утрамбованная дорога, ведущая под уклон в густую дубраву, где росли также акации, платаны и кедры.
Через некоторое время офицер отдал приказ остановиться в маленькой деревушке, состоявшей из конических шалашей, где обитали негры, во всем похожие на негров из племени багего, однако вооруженные такими же копьями и мечами, что и легионеры.