Тать на ваши головы

Боброва Екатерина Александровна

Мы уезжали из Города летом, а возвращались глубокой осенью. И я честно себе признавалась – соскучилась, но какое это было путешествие!

Вся верхняя палуба была в нашем распоряжении. Матросы к нам боялись соваться, остальные члены экипажа громко и долго спрашивали разрешения подняться, дабы не застать княгиню в непотребном виде: в одной мужской рубашке на голое тело.

Каюсь – выскочила за соком в столовую. Матрос, как меня увидел, так резко развернулся, что со всего маху головой об угол саданулся, бедняга. Больше нас не беспокоили.

Убираться и справляться

с бытовыми мелочами мне помогала жена кока – вторая женщина на борту: массивная, величественная зеленая с такими щеками, что я зависала, глядя на нее, недоумевая, как собака может разговаривать. Потом привыкла. Душевная, кстати, оказалась мадам, много, где побывавшая – в каждое плавание мужа сопровождала.

А мы с Дарье наслаждались друг другом. Купались, высаживаясь на уединенных пляжах. Ловили рыбу, там же, на костре, ее готовили. Проводили чудные ночи, полные любви и нежности. Любовались звездами и лунной дорожкой.

По вечерам к нам приходили на ужин капитан с помощниками, целитель и охрана. Боевые маги травили байки о боевом прошлом, капитан – о дальних странах. Ну а целитель больше от скуки, чем всерьез, взялся обучать меня целительству, обнаружив слабый, вдобавок еще и странный дар.

Дарье же со всей тщательностью подошел к поручению друга, раскладывая по вечерам пасьянсом изображения прекрасных дев.

– Господин капитан, напомните мне, сколько дочерей у правителя Лакории. Мы туда планируем прибыть через неделю.

– Целых три, ваше сиятельство.

– Но абы какая нам не пойдет. Нужна симпатичная, умная и здоровая.

Я вспомнила увлеченность принца женским полом.

– Еще понимающая и снисходительная, - внесла свою лепту.

– Добрая, - предложил первый помощник капитана.

– И с богатым приданным, - напомнил целитель.

К концу вечера у нас сложился очень подробный и совершенно нереальный образ королевы. Таких в природе не бывает. Да и излишне добрая нам не подойдет. Ее сожрут или будут использовать все, кому не лень. Королю же нужна не просто подушка для слез, а боевая подруга, но и слишком боевая не сгодится – начнет перетягивать власть на себя.

Так мы и планировали маршрут: от одной принцессы к другой, но у судьбы, как обычно, были другие планы.

Глава 21ч2

– Ой, а у женщин лица открытые! – перегнувшись через перила и вглядываясь в мокрый город, восхищалась привезенная принцесса юга. – Смотри, толстуха с вот такими щеками пирожками торгует. Еще и работать могут!

– Это зеленая, щеки у них всех такие, - я едва успевала вставлять комментарии – девчонка тараторила почти без остановки, захлебываясь от эмоций словами, - работать могут, я же тебе говорила, но для аристократок не все работы приличны.

В Ушхтани ходить с открытыми лицами могли лишь кабальи – охранницы. Пара суровых теток мялась за спиной принцессы, игнорируя усилившийся дождь и капли, стекая по их лысым черепам, оживляли сложный рисунок на коже. Суровые тетки c широкими, перекаченными плечами,

походкой опытных воинов, шрамами, которыми они безумно гордились, ну и лицами, далекими от утонченной красоты. У меня до сих пор от них мороз по коже, хотя лично мне они ничего не сделали, но эти взгляды… В их присутствии у меня спина само собой выпрямлялась, нога с ноги убиралась и локти со стола тоже. На принцессу эти дамы смотрели, как на любимое дитя, а вот на каждого, кто к ней приблизится… Короче, легко его величеству не будет. Зато станет ценить завоеванную женщину, а то привык, что к нему любая в постель прыгает, стоит только пальцем поманить.

На языке синих ее высочество говорила с акцентом человека, который впитал язык с молоком матери и говорил на нем лет до двенадцати, а потом практиковался по книгам и дневникам. Но язык Альха вспоминала быстро и к концу плавания тараторила на нем вполне уверенно.

Да, ее мать была из синих, и официально мы показывали принцессе родину матери, обещая поискать родню. Неофициально… Не будем об этом, чтоб не сглазить. Два боевых фрегата на дальнем рейде – дабы не пугать горожан – вполне себе аргумент сохранить тайну. Хотя мне и кабальей на борту хватало, чтобы ходить и нервно оглядываться.

Но девчонка… чудо как хороша. У нас уже три матроса с ушибами и переломами – целитель пригрозил, что следующего засмотревшегося лечить не станет. Ее мать, а мне сказали, что Альха пошла в нее, была настоящей красавицей, вот и принцесса отличалась слегка смуглой кожей, темно-каштановыми с крутой волной волосами и красиво-очерченными миндалевидными глазами серого оттенка.

В Ушхтань мы попали случайно. Дарье туда не собирался, категорично заявив, что девицы из гарема нас не интересуют, а потому нечего там делать: жарко, пыльно и даже число принцесс не известно, ибо скрыто от посторонних.

В тот жаркий край нас занес туман. Он сошел ночью, взяв корабль в круговой плен, и когда я встала утром, за бортом уже стояла непроглядная, густая, белесо-серая мгла. Ветер стих, так что окружающее нас безобразие грозило остаться с нами надолго. Погодник делал все, что мог: прыгал, махал руками – рубашка была хоть выжимай от пота – но туман стоял намертво, не расщедрившись даже на маленький просвет.

– Наведенный, - поделился со мной последними новостями Дарье, - работают не менее трех погодников. Против них мы мало, что можем.

Яркая вспышка разорвала белесую мглу, прошла гудящими сферическими кольцами перед носом нашей яхты, затормозилась о что-то темное, намеком проступающее в тумане, а потом грохнуло так, что заложило уши.

Каюсь, я испугалась, с визгом присев за хлипкую защиту поручней.

– Тать, в каюту, живо!

Встревоженный голос мужа лишь прибавил страха. Я, конечно, понимаю, что внутри безопаснее, но там и в разы страшнее.

Когда я уже сделала шаг в сторону каюты, туман свернулся. Осел в воду, точно одеяло, которое встряхнули и положили на кровать. Ослепляющий солнечный свет ударил по глазам. Я заморгала, а с двух сторон неслись предупреждающие крики матросов: