ТАЙЦЗИЦЮАНЬ:Классические тексты Принципы Мастерство
Шрифт:
Вот истинная «тайна тайн» тайцзицюань: чтобы явился мир, нужно решиться отсутствовать в себехотя бы одно неуловимое мгновение. Поистине мир расцветает в пустыне сердца, уступающего себя миру. Вот подлинный «триумф воли».
Таким образом, сила линкунцзинъимеет своей средой символическое пространство сообщительности, где первозданная мощь жизни (которую не надо путать с жизнью как биологической данностью) обретает полную свободу. Срединная точка Киноварного поля может фиксироваться волей в любой точке окружающего пространства, но действие силы – цзинъвсе равно сопутствует самоустранению воли и соответствует высшему уровню мастерства в тайцзицюань, обозначенному в известной сентенции: «когда нет воли, будет чудесное действие» (мяо).
Трудность применения «силы, проницающей воздух», как водится в тайцзицюань, заключается в ее необычайной, поистине запредельной простоте. Чтобы овладеть этим искусством, нужно научиться… просто (не)быть. Бытийствовать в своем бытии и, следовательно, быть свободным от всего. Все оставить. Речь идет о высшей сосредоточенности в самооставлении. Именно необычайно высокий уровень духовной концентрации делает возможным действие «силы – цзинъ,передающейся по воздуху».
Таким образом, мастерство в тайцзицюань не может не быть плодом долгих, систематических и правильно выполняемых упражнений в медитации. Здесь будет уместно сослаться на полезный пример такого рода упражнения, относящийся как раз к работе с внутренней силой в ее «нулевой», чисто духовной фазе. Его описание дано тайваньским мастером даосской медитации Чэнь Цзобянем 1. Оно называется «прочное пожатие, духовное созерцание» (вогу шэнъсы).
Встаньте прямо, ноги на ширине плеч, ступни должны быть параллельны друг другу. Руки свободно опущены, ладони находятся у паха, кончик ногтя указательного пальца обеих ладоней без усилия прижат к внутренней стороне большого пальца. Такое положение пальцев необходимо для фиксации внутреннего состояния. Нужно соблюсти все требования к вертикальной стойке: голова без напряжения стоит прямо, плечи опущены, грудь «вместительна», плечи опущены, локти «тянут вниз», спина «вздыблена», копчик подобран, низ живота втянут. Главное же требование заключается в том, чтобы «втянуть» анус, добившись ощущения сходного с тем, когда прерывается мочеиспускание. Так создается ощущение сжатия в области нижнего Киноварного поля, причем оно должно достигать почек. Впрочем, сжатие можно практиковать и сидя, и лежа.
Что касается работы с сознанием, то она выражена в формуле: «замерший дух, внутреннее видение» (выражение «замерший дух» восходит к древней даосской книге «Чжуан-цзы»). На начальном этапе следует
1Чэнь лаоши лянь цигун //«Цзинцзи жибао», 2008.10.23.
держать глаза полуоткрытыми, а взгляд лучше зафиксировать на одной точке – например, пламени свечи или огоньке курительной палочки. Традиционно для этой цели использовались также горошины или бобы. Секрет созерцания состоит, однако, в том, чтобы взгляд как бы возвращался, «втягивался» в заднюю часть головы и оттуда опускался к верхней границе Киноварного поля. В дальнейшем можно медитировать с закрытыми глазами. Делать это рекомендуется ежедневно, утром и вечером, по 15 минут. Занятие будет эффективным лишь при условии полного расслабления и покоя духа.
Главным «секретом» этого, как и многих других упражнений даосской медитации, является уже известный нам принцип самоподобия или, говоря конкретнее, «само-проекции» духовной реальности: именно «вбирание вовнутрь духа» (упоминаемое в самом начале «Рассуждения о тайцзицюань») делает возможным непроизвольный выброс силы-цзинъ.Контакт в данном случае соответствует фиксации точки Великого Предела в сознании, и все сказанное выше о природе и законах контакта, естественно, сохраняет свою силу. Физическое расстояние при этом значения не имеет, все дело в трудности зафиксировать, или, лучше сказать, «оставить», духовный взгляд в отдаленной точке. Речь идет как бы о мгновенном «опустошении» опыта, что и высвобождает чистую, не отягощенную предметными образами силу. При этом устанавливается тесная, в своем роде даже внутренняя, необъективируемая связь между предметами.
Движения человека, на которого обращен удар, могут быть самыми разными: он может и отступать назад, и скручиваться всем корпусом, и падать вперед, повинуясь силе «втягивающего» взора. Эти движения обусловлены действием его собственной воли, его агрессии, проявляющейся в «чистом зеркале» сознания мастера тайцзицюань. В ударе на расстоянии в полной мере и даже наиболее наглядно проявляется общий принцип тайцзицюань: человек получает именно то, что есть он сам. Разумеется, внутренняя сила может действовать и через различные предметы, на которых фиксируется сознание мастера тайцзицюань, но лишь в том случае, если на них воздействует сила (обращено внимание) противника.
Мы возвращаемся к тому, что было сказано в предисловии к этой книге: тайцзицюань есть «техника», способная раскрыть, высвободить и притом сделать управляемыми еще неведомые и неподвластные человеку потенции его бытия. Занятие тайцзицюань имеет в конце концов и научную, и важную гуманитарную цель: познание и использование всех свойств жизни. Но эта цель не может быть достигнута без изменения самого режима человеческого существования и преодоления индивидуалистической этики.
РАЗДЕЛ ВТОРОЙ
ВСТУПЛЕНИЕ
Чтобы понять, как переводить тексты, составляющие литературную традицию тайцзицюань, нужно сначала уяснить, как мы должны их читать и понимать. Переводчик некоторых из этих сочинений на английский язык Л. Суэйм заметил, что удачный перевод будет по силам лишь тому, кто, как и требует тайцзицюань, научится как бы уступать им, принимать их такими, какими они есть. Это значит, продолжим мысль Л.Суэйма, что серьезный читатель этих текстов должен, поистине, жить ими и в конечном счете вместить их в себя. Он должен позволить им как бы прорастать сквозь свой жизненный опыт и, следовательно, преобразиться сам, научиться видеть мир по-новому, в конечном счете не просто видеть мир, но видеть самое видение. Высшая награда такого чтения – умение не-видеть, не-знать и, следовательно, быть безупречно цельным. Это значит – быть воистину.
Существуют, однако, и общепринятые правила философской герменевтики, применяемые к истолкованию текстов. Они основываются на посылке о наличии в тексте некоего высшего, всеобъемлющего смысла (в нашем случае – той самой пустотной полноты бытия), который уже задан пониманию и может быть выявлен посредством сопоставления разных контекстов. Такое герменевтическое усилие остается необходимым условием интерпретации текстов традиции, ведь речь идет об истине, предваряющей, предвосхищающей всякий опыт, всегда предпосланной пониманию и всегда опознаваемой как мельчайший разрыв в опыте, самоотличие в самосознании. В таком случае текст
– и это в особенности касается даосской традиции – оказывается не описанием какого-либо предмета, не рассказом, не доказательством, даже не свидетельствованием, а, если так можно выразиться, тенью, декорумом истины и вместе с тем, за неимением у этой истины своего «предмета», непосредственным воплощением реальности как чистого жизненного динамизма, предстающей здесь интенсивно, с полным сознанием и, следовательно, доподлинно проживаемой жизнью. Если природа жизни есть непрерывное смещение, уклонение, самопреодоление, саморазввитие, это значит, что мы опознаем реальность по самому факту ее отсутствия. Как говорили чаньские наставники, если над забором виднеются рога, значит, там есть буйвол.