Тайфун
Шрифт:
– Ну, жена и дети - это ещё ни о чем не говорит. Да и что годы? Знаете поговорку: седина в волосы, бес в ребро?
– Слыхала. Но это больше относится к нашим, русским, мужикам. Японцы менее развратны, культурнее и обходительнее.
– Ну вот, а вы осуждаете русских телок, - рассмеялся Родионов. Значит, не зря они бегут за моря: рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше.
Секретарша нервно дернула плечиками.
– Может, и не зря. Но лично мне и здесь не плохо.
Родионов глянул на часы. Много ни мало они проболтали почти двадцать минут. Можно уходить: то, что хотел он вызнать
Владимир Васильевич собрался было извиниться, пообещать заехать в другой раз - вероятнее всего Аполлинарий Карпович и в самом деле приедет впритык и поговорить с ним не удастся, - как за окном скрипнули тормоза, и он увидел остановившуюся "Мицубиси", новенькую, будто отлитую из чистого серебра, огненно сверкающую в солнечных лучах. Из кабины выскочил молодец лет двадцати в джинсовом костюме и услужливо открыл заднюю дверцу, где сидел шеф. Мацевич вылез неторопливо, важно, как и подобает знающему себе цену человеку. Родионов видел его полгода назад. Еще тогда обратил внимание на большую лысую голову, несоразмерную с худощавой комплекцией и невысоким ростом. Макушка блестела, как среднеазиатская дыня, вызывая шаловливое желание щелкнуть по ней. Теперь лысина стала ещё больше, отчего и голова, казалось, выросла, и бизнесмен напоминал скорее инопланетянина, чем человека.
На нем был светлый, помятый пиджак из простой льняной ткани, серые брюки с пузырями на коленях, тоже требующие утюга; в руках Мацевич держал соломенную шляпу. Правда, выйдя из машины, тут же надел её, закрыв лысину.
Примерно так же он был одет и в прошлом году на приеме у мэра - то ли подстраивается под дореволюционных промышленников, то ли боится привлекать внимание современных гангстеров.
Из автомобиля с другой стороны вылез ещё один мужчина, года на три постарше первого, и разом направились к подъезду - один впереди, второй позади. Телохранители.
Когда троица вошла в приемную, Владимир Васильевич встал и поздоровался с видом старого знакомого:
– Здравствуйте, Аполлинарий Карпович.
Гендиректор уставился на посетителя, вспоминая, кто это, где они встречались. Не вспомнил.
– Кажется, мы где-то встречались, - только и сказал, но руку протянул.
– Совершенно верно. У мэра города, - подтвердил Владимир Васильевич. И чтобы не мучить Мацевича и вместе с тем сбить с толку секретаршу - пусть примет его за контрразведчика или важную шишку из уголовного розыска представился: - Подполковник Родионов.
– А-а, - наконец-то вспомнил Мацевич и нахмурился.
– Это с вами мы малость подискутировали?
– И направился в кабинет, давая понять, что продолжать разговор с напористым, много знающим офицером не собирается. Но Родионов последовал за ним. И, когда Мацевич хотел что-то сказать, опередил его:
– Я на минутку, Аполлинарий Карпович. Есть один очень важный и интересный вопрос.
Мацевич ничего не ответил, прошел за свой длинный стол,
– Говорите, что у вас за вопрос. Только быстро, у меня совещание, бросил Мацевич.
Родионов, не обращая внимание на предупреждение и на то, что гендиректор забыл пригласить его сесть, сам отодвинул кресло и опустился рядом по-домашнему.
– Мне поручено встретиться с вашим японским партнером и обговорить одну серьезную сделку. Не подскажете, где и когда я могу с ним встретиться?
– Все серьезные сделки решаются через меня, - назидательно напомнил Мацевич.
– Кто вас послал, Дмитрюков?
– Нет. Дмитрюков не в курсе.
– Так кто же?
– Если бы можно было назвать его имя, он скорее пожаловал бы к вам сам. Но можете быть уверены, человек порядочный, ответственный и с высоким положением.
– Если вы хотите предложить оружие, напрасные старания, - категорично отрубил Мацевич.
– А другого, насколько мне известно, у вас, военных, ничего нет.
– Я не уполномочен вести с вами разговор на эту тему. Помогите мне встретиться с господином Хоцодзуки.
– Разве я не ясно объяснил?
– возмутился Аполлинарий Карпович.
– Я генеральный директор фирмы, и без моего ведома ни одной сделки, ни торговой, ни бартерной, не совершается. Если же вам нужен господин Хоцодзуки - это ваши проблемы. Я вам ничем помочь не могу. Кстати, и желания не испытываю.
Худосочный с важным видом гендиректор только не добавил: "Пошел вон", на что Родионов не только не обиделся бы, а рассмеялся - очень уж по петушиному выглядел Аполлинарий Карпович. Родионов встал и чуть наклонил голову.
– И на том спасибо, Аполлинарий Карпович. Я-то надеялся - по старой дружбе. Но на нет, говорят, и суда нет. До свидания.
Другого ему ничего и не нужно было от гендиректора - нужную информацию он получил от секретарши. Правда, ещё не всю. Кое-что она могла дополнить. И прикрыв за собой дверь, Владимир Васильевич с довольным видом поблагодарил брюнетку:
– Спасибо. Как видите, все благополучно разрешилось.
– И вроде собравшись уходить, вдруг хлопнул себя по лбу.
– Совсем забыл задать ещё один вопрос.
– Полез во внутренний карман и извлек оттуда фотокарточку Ольги. Протянул её секретарше.
– Скажите пожалуйста, у вас не появлялась эта женщина?
Брюнетка внимательно рассмотрела фото. С ответом не торопилась. А Родионову хотелось поскорее уйти - в любой момент мог выйти Мацевич и догадаться, что подполковник приходил совсем не за тем, чтобы просить содействия о встрече с японским бизнесменом.
– Она преступница?
– поинтересовалась секретарша.
– Ну что вы. Это моя школьная приятельница. Говорят, она работает в какой-то фирме. Мне очень хотелось бы её увидеть.
Брюнетка прожгла его своими антрацитовыми глазами. Не поверила. Но, сделав над собой усилие, произнесла:
– Да, эта женщина была у нас. Искала работу. Насколько мне помнится, ещё в прошлом году. Но у нас ничего подходящего для неё не нашлось.
– Еще раз спасибо.
– Родионов забрал фотокароточку и вышел на улицу.