Тайна Амабея
Шрифт:
Какое-то время я сидел на кровати и смотрел на дверной проем не двигаясь. Мрак коридора манил. Я встал с кровати и направился к выходу. Подойдя к двери, я снова услышал звук шагов, но они резко стихли, будто чего-то выжидая. Я выглянул в коридор, опираясь ладонью о косяк. Возле лестницы, ведущей на третий этаж, опять раздался детский смех. Я стал вглядываться и… разглядел маленькую кисть, сжимающую извилистые перила, и детский лакированный туфель, сверкнувший на ступеньке. Самой фигуры, прячущейся во тьме, видно не было. Я медленно направился к лестнице. Кисть и туфель не шевелились. Сделав несколько шагов, я остановился за пятнадцать футов до лестницы. Повисла тишина. Мы оба застыли выжидая. Затем кисть стала постепенно исчезать в темноте – он медленно ее убрал, а за рукой испарился и туфель. По лестнице прокатилось хныканье, сменившееся на плач. Я подошел еще ближе и только хотел двинуться дальше, как неожиданно из черноты лестничного пролета выглянуло… детское лицо без глаз!!! Я отпрянул назад, споткнулся и упал! Туфельки взбежали по ступенькам вверх и резко умолкли над моей головой этажом выше. Тяжелое хриплое дыхание расползлось в тревожном пространстве. Он стоял там, словно прислушиваясь – я это ощущал всем своим телом, всеми своими внутренностями. Я встал с пола и попытался рвануться за фигурой, но услышал за спиной голос дворецкого:
– Все в порядке, мистер Арнольд?!
– Все хорошо, Майлз, – ответил я, поправляя одежду. – Похоже, здесь кто-то проказничает.
Дворецкий посмотрел на меня с недоверием:
– Проказничает?
– В доме есть дети?
– Детей в доме нет, – категорично заявил дворецкий.
– Вчера вечером вы сказали, что наверху есть детская…
– Да. Но детей в доме нет, – Майлз грубо меня оборвал, не дав возразить. – Сейчас три часа ночи, мистер Арнольд. Все спят, и вы тоже ложитесь спать. – Он сжал кулаки.
– Черт побери, кто же тогда устроил бардак в моей комнате? – возмутился я.
– Может, вы сами?
– Это не так! – я терял самообладание.
– Не хочу вас обидеть, но, возможно, вы не сориентировались в темноте и задели несколько предметов.
На шум вышли служанки. Дворецкий жестом головы дал понять Бетти, чтобы та заглянула ко мне и навела там порядок – она мигом проскользнула к моей двери.
– Я слышал детский смех и видел кое-что странное, – настаивал я, не желая мириться с неприятными обвинениями в галлюцинациях.
– В этом доме нет ничего странного, мистер Арнольд. Напротив, здесь все предельно понятно. – Дворецкий окинул меня строгим взглядом. – В шифоньере имеются пижама и майки.
Я обсмотрел сам себя, испытывая неловкость из-за того, что заснул в одежде и ботинках. Фиона таращилась на меня злобно. Бетти вышла из моей комнаты и кивнула Майлзу, тот ответил ей тем же и вновь обратился ко мне:
– Сейчас все в порядке. Возвращайтесь к себе и заприте на ночь дверь. Ключ найдете в замочной скважине.
– Запереть дверь?
– Этот дом пожил свое. Особняк далеко не новый. Сквозняки, вентиляция, разные звуки… Не нужно принимать скрип половиц за нечто, как вы выразились, странное.
– Хотите сказать, мне померещился этот?.. – я не решился описать увиденное.
Дворецкий ничего не ответил и остался молча стоять на месте, всем своим видом давая понять, чтобы я вернулся в свою комнату без лишних вопросов и претензий.
– Утро вечера мудренее, мистер Арнольд.
Я посмотрел в черноту уходящего на третий этаж лестничного пролета, кинул взгляд на Бекингема и пару других незнакомых мне лиц, взглянул на Фиону и Бетти:
– Здесь нет ни одной картины с чьим-нибудь ребенком, – я не мог просто так успокоиться.
– Утро вечера мудренее, мистер Арнольд, – настойчиво повторил Майлз.
Напирает. Что же его так сильно бесит? Нет, я не параноик. Только не надо приписывать мне еще и это.
Я пошел к себе и закрылся на ключ. Внутри царил прежний порядок. Окно было заперто, открытой оставалась только форточка, занавески прикреплены к карнизу, книги покоились на своих полках, дверцы шифоньера закрыты, а банкетка стояла на своем месте возле пианино.
Шустро Бетти управилась.
Я подошел к инструменту и откинул крышку. Несильно нажал пару клавиш, используя поочередно средний и указательный пальцы: до-ре, до-ре… Последнюю ноту смазал. Потом разделся и лег в постель, так и не надев пижаму. Сквозь зазор между занавесками выглядывал кусочек луны.
Какое-то время из коридора доносились шаги и бормотание, после чего дверь напротив захлопнулась.
Глава 8
Стоял летний вечер. Семилетний Арнольд и его старший братом Томасом пошли к железной дороге подложить на рельсы патрон, который Томас украл у их отца-полицейского. Они и раньше проделывали это на пустынных отрезках маршрута с одним путем, где-нибудь между станциями, где нет разъездов, вдали от посторонних глаз, только обычно Томас подкладывал одноцентовые монеты. Арнольд всегда боялся участвовать в этой проказе, но робко следовал за братом, хоть и никогда своими руками ничего на рельсы не клал.
В этот раз они отправились через лес на участок перед крутым поворотом. Братья обманули родителей, сказав им, что будут играть в самодельном лесном домике неподалеку, где часто собирались соседские мальчишки и девчонки.
Подойдя к одному из путей, они услышали гудок приближающегося за поворотом поезда. Томас присел на корточки и установил на рельс патрон от револьвера.38 калибра S&W 5 . Когда он поднялся, чтобы отойти к стоявшему за спиной Арнольду, его правая нога наступила на крупный округлый камень и скользнула пяткой назад, отчего камень выскользнул из-под ботинка – Томас не удержался и, развернувшись, упал головой на рельсы, распластавшись поперек пути. Кровь мгновенно залила шпалы, его тело не шевелилось, и только открытые глаза смотрели с мольбой на своего маленького брата. Арнольд в ужасе оцепенел, не зная что делать. Его охватил шок. Он не понимал, жив или мертв сейчас Томас.
5
.38 Smith & Wesson – патрон для револьвера, разработанный американской компанией Smith & Wesson.
Подъезжавший все ближе поезд дал еще несколько зловещих гудков, сотрясая пространство в радиусе четверть мили, подобно оглушительному грому. Птицы взметнули со своих насиженных веток, разлетевшись сначала в разные стороны, а потом слились в один косяк и скрылись из вида. Разум Арнольда помутнел, картинка закружилась, небо наложилось на землю, а деревья поплыли…
Томас не двигался, его парализовало, он продолжал держать глаза открытыми не моргая. Из-за поворота выехала страшная голова локомотива. Его фары показались Арнольду злыми глазами летящей змеи, как если бы поезд имел жуткий оживший облик. Мальчик открыл рот, чтобы прокричать, но дар речи пропал, и он смог только бессвязно что-то промычать, словно напуганный глухонемой.