Тайна Черной горы
Шрифт:
– Таким образом и наберется четверть века. Да тут только меня одна оказия смущает.
– Какая еще оказия? – машинально спросил Анихимов, не подозревая никакого подвоха.
– Самая простая и прозаичная, Вадим Николаевич. Жизнь трудовая закончится и предложат уйти на пенсию. Так что, судя по всему, уже потомкам придется завершать начатое!
Вакулов тихо прыснул от смеха и тут же зажал ладонью рот. Вот это, можно считать, всадил гвоздь по самую шляпку и с одного раза! С юморком закончил. Тут Анихимову уже не выкрутиться. Придется поднимать обе лапки кверху.
Аллочка-Считалочка очень строго посмотрела на него и неодобрительно покачала головой, как бы говоря, что надо уметь держать себя в руках, не выдавать свои эмоции. А Иван в ответ только улыбнулся ей и поднял кверху большой палец, как бы утверждая правильность высказывания Казаковского и оценивая его по самому высокому счету. И тут заговорил Анихимов.
– Лихо! Весьма лихо! – сказал главный геолог,
Вакулов давно перестал улыбаться. Он невольно задумался: и этот тоже прав! Вадим Николаевич дело говорит. Иван как-то сразу припомнил лекции, которые он еще недавно слушал, и споры на семинарах именно по этим самым вопросам ведения разведки. И как старый седой преподаватель, в прошлом бывалый геолог-поисковик, разжевывал им и растолковывал эти самые поэтапные методы, рассказывал историю их возникновения и приводил разные курьезные случаи из геологической практики, когда пренебрегали этими самыми постепенными и давно апробированными на практике методами.
Тут Иван почувствован, что его кто-то толкнул. Он посмотрел на Аллочку-Считалочку – это она его задела локтем, чтоб он обратил на нее внимание. Она победно показывала ему кончик языка, как бы говоря, – мол, что, съел!
– Вадим Николаевич, я же говорю совсем о другом! – послышался голос Казаковского.
– Нет, Евгений Александрович, разговор наш идет все о том же! О том же самом, о чем мы с вами недавно спорили на заседании штаба экспедиции, когда обсуждали составленный вами проект. Как я вас правильно понял, вы убежденно настаиваете на своем.
– Вас пытаюсь убедить и перетянуть на свою сторону, сделать не только союзником, но и единоверцем.
– А зачем, собственно, меня убеждать? Вы начальник, вам и карты в руки! Только прикажите, в письменном виде, конечно, и мы вообще похерим любые инструкции, методики. Чего с ними возиться! Давайте немедленно, завтра же с утра, и начнем промышленную добычу руды. Наплевать на все технические требования, на нудные химические анализы, скрупулезные выявления сопутствующих элементов, на разработку технологии обогащения и извлечения, на все формулы, тоскливо-скучные подсчеты запасов. Наберем здоровых мужиков, заведем моторы бульдозеров и – в Мяочанский хребет! Только ответьте мне, пожалуйста, на скромный вопросик: а где, собственно, станем перерабатывать руду? Повезем на материк или станем на месте возводить комбинат?
Аллочка-Считалочка снова победно посмотрела на Вакулова и снова показала ему язык. Что, мол, еще раз съел? Вот так, знай наших!
– Не надо утрировать, Вадим Николаевич! Мои предложения, как вы знаете, сводятся к другому.
– К другому? Нет, признайтесь, Евгений Александрович, что, по-вашему, я круглый идиот? Идиот? И, может быть, у меня в ящике стола спрятаны буровые станки, бульдозеры и бочки с соляркой?
Послышался шум выдвигаемого ящика письменного стола и грохот. Главный геолог, наверное, опрокинул ящик и высыпал содержимое на стол. А у него в ящиках стола, Вакулов сам видел не раз, хранилось множество образцов руды, различные толстые справочники, кипы исписанных бумаг, технические журналы и перфокарты.
– Не надо устраивать цирк, Вадим Николаевич, зрителей здесь нет. Давайте попроще, по-деловому. Я же не спорить с вами пришел. Отнюдь нет! Я искренне благодарен вам за поддержку на заседании, за поддержку нашего проекта.
– Проект я поддерживаю, но главным образом его вторую половину, где идет речь о перспективном поиске на всем регионе Мяочана. Именно только эту часть, – более спокойным тоном продолжил. – Сначала разберемся во всем рудном регионе, потом определим наиболее перспективные участки, на которых и сконцентрируем все усилия. Ведь Солнечное месторождение лишь первая ласточка. Пока единственное месторождение, хотя и выдающееся, на обширном белом пятне. Может быть, в ближайшем будущем мы обнаружим еще более грандиозное рудное тело, – надеюсь, вы допускаете такое? Вот оно-то и будет основополагающим, центральным, от которого мы и станем танцевать, как от печки. Там и заложим промышленный поселок, а возможно, и город. Ведь геологи, как правильно подметил один поэт, это разведчики будущего!
– Я и стремлюсь приблизить это будущее, – сказал Казаковский.
– Ломая практику поэтапных методов разведки?
– Ничего я не ломаю и не отметаю, поймите это, Вадим Николаевич! Я стремлюсь лишь к одному – сокращению времени. Сокращению времени! А для этого и предлагаю вести дело комплексно, то есть объединить два направления, изучать и разведывать регион и одновременно концентрировать усилия на оценку месторождения, – Казаковский говорил спокойно и убежденно, видимо, об этом он не раз уже говорил и доказывал свою точку зрения оппонентам. – Вы же знаете, что месторождения типа нашего, Солнечного, весьма редки в мире. Это пока единственное наше месторождение. И моя идея, заложенная в проекте, сводится, как вы знаете, к следующему: используя материалы сравнительного анализа, быстрее закончить оценку рудного тела Солнечного месторождения. Погодите, Вадим Николаевич, не качайте головой! Я же еще не досказал. Для этой цели упор сделать на технические средства. Не распылять силы и технику по отдельным поисковым партиям и отрядам, а, определив им, поисковикам, конкретные задачи по разведке всего региона, сконцентрировать силы здесь, в Солнечном, создать единый мощный производственный узел, свой индустриальный центр по ведению детальной разведки современными техническими средствами. Поисковики дадут нам перспективу, определят будущие наши главные объекты, а за это самое время, пока они ищут в регионе, здесь, в Солнечном, повторяю, сделать главный упор на технические средства. Да, да, именно на штольни и главным образом на буровые станки. Бурением легче проникнуть на глубину и пощупать рудное тело, оценить его объем, химический состав, проникнуть в запасы. Его морфологию. – Казаковский сделал паузу и с легкой улыбкой продолжал: – И конечно же, я не такой тупица, как вам кажется, я отлично понимаю значение и ценность поэтапного метода в оценке месторождения, и что все эти этапы придуманы и продуманы учеными, проверены на практике. Но, Вадим Николаевич, мое предложение, как вам известно, сводится лишь к одному: сократить сроки этим самым этапом. Спрессовать их в едином комплексном походе. И если нам удастся доказать вышестоящему начальству, как у нас высоки шансы на успех, если удастся убедить оппонентов нашего проекта научными данными, конкретными цифрами и убедительными образцами, вынутыми из нутра Черной горы, то разве они не согласятся с нами? Разве они не поймут обоснованность нашего риска, в основе которого лежит не перерасходование средств, а концентрация их и даже значительная экономия материальных затрат на разведку. Ведь наша цель – концентрировать средства и усилия всего коллектива, истратить значительно меньше, чем потратили бы за десятилетия, но только в более сжатые сроки, за три-четыре года, и таким образом на десятилетия, понимаете, на десятилетия раньше выдать оценочные материалы и вовлечь это первое месторождение в промышленную эксплуатацию, в освоение. И если взяться за это дело с душой, поверив в него и четко наметив конечную цель, то до первого рудника, до горно-обогатительного предприятия будет не так и далеко! А за это самое время поисковики и разведают новые месторождения, дадут, как принято говорить, технике новый фронт работ. Одним словом, будут работать на перспективу!
Вакулов слушал Казаковского и снова был на его стороне: Евгений Александрович прав! Конечно, прав! Только так и надо действовать, широко и с размахом! С перспективой и на перспективу!
Вакулов слышал о проекте много разных отзывов. Его содержание не было секретом для геологов. Знал и то, что одним из ключевых пунктов проекта было бурение, как наиболее относительно дешевый, по сравнению с проходкой штолен, метод оценки глубоких горизонтов рудного тела, просверливание насквозь всего месторождения. Здесь, конечно, не было никакого открытия: в центральных районах страны бурят скважины даже при оценке местности любого масштаба, а не только на рудных объектах. Вакулов знал и то, что здесь, в Мяочане, в этой глухой таежной глухомани, куда нет приличной дороги, где не хватало ни станков, ни специалистов, где бурили всего на нескольких пятачках, такой план, естественно, вызывал определенные сомнения. Одни противники, а следовательно, сторонники Анихимова, называли проект не соответствующим реальным условиям, а другие выражались более откровенно, называя его «техническим вариантом из области современной фантастики».
Однако сторонники Казаковского, главным образом геологи-технари – инженеры, техники, специалисты по бурению и штольням, – яростно ратовали за проект. Вакулов, в силу сложившихся обстоятельств, очутился на стороне чистых поисковиков. Но сейчас, слушая Казаковского, невольно проникался к нему уважением, признавал его правоту и не мог не видеть той мудрой целесообразности, тонкой расчетливости, на основе которой и строилась глубокая, на годы вперед, многоплановая стратегия освоения, бесспорно, богатых недр региона.