Тайна Дамы Дождя
Шрифт:
Старомодным, немного напыщенным слогом он справлялся о здоровье кузины, о здоровье ее супруга и детей. Потом сообщал о своем здоровье. Несколько фраз о погоде, упоминания об общих знакомых и родственниках - обыкновенное письмо старого человека. Но конец письма заставил Ричарда насторожиться.
– Возьмите новым абзацем. Дорогая Розмари! Последние события в Энкер-Хауз надломили меня. Прости, что не могу написать подробнее. Мне не хотелось бы тебя волновать. Ты такая впечатлительная, ангел мой. Хочу, чтобы обо мне у тебя остались только самые светлые воспоминания. Когда узнаешь
Ричард отложил перо и с беспокойством взглянул на графа.
– Сэр Джеймс, это письмо... Оно очень...
– Это прощальное письмо, мой мальчик, - сказал граф.
– Не спрашивайте, я не смогу вам ответить. Говорят, старики чувствуют приближение конца. Конца своей жизни. Теперь я в это верю. Мне немного осталось. Но в этом нет ничего удивительного. Таковы законы мироздания. Старики умирают, молодые живут дальше. Не печальтесь и не говорите ничего мисс Форест. Она хорошая девушка, не надо обременять её лишней тревогой. Вольно или невольно, но я оказался причиной смерти её единственного родственника. Я не забуду её в своем завещании.
От лорда Сент-Джонса Ричард вышел с тяжёлым сердцем, чувствуя острую необходимость переговорить с Роуз. Но в гостиной его поджидал инспектор Фокс.
– Вы будто поселились в Энкер-Хаузе, - сказал Ричард.
– Можно и так сказать, - согласился инспектор.
– Пойдёмте-ка, прогуляемся. Мне нужно поговорить с вами.
С побережья дул холодный ветер, Ричард кутался в пальто, но его все равно колотило, как в лихорадке.
– Мне очень не нравятся ваши тайны, - сказал инспектор. Он шёл размеренно, крепко ступая и глядя под ноги.
– Предлагаю рассказать всё начистоту. От Рози требовать что-то бессмысленно, она - маленький каменный человечек. Но вы-то, мистер Дюран, вы-то размышляете здраво. К тому же, я вижу, что вас что-то беспокоит, гнетет.
– Пусть будет по-вашему, - сдался Ричард.
– Теперь, когда убийца никому не страшен, нет смысла молчать.
Он подробно рассказал обо всём, что ещё не было известно инспектору, и повторил свои догадки относительно садовника. Они прошли розарий, вышли в заброшенный сад. Ричард говорил, сбивая носком ботинка поганки. Фокс проявил неслыханную дотошность и то и дело просил повторить разговоры с обитателями Энкер-Хауза слово в слово.
– Вот, теперь вы знаете, - закончил Ричард.
– Действительно, всё знаете. Конечно, мы с Роуз поступили неразумно, но это было... очень увлекательно.
– Согласен. Всё, за что берется Рози - увлекательно, - признал Фокс.
– Странную историю вы рассказали. Послушать вас, хороший сюжетец для детективного романа получается. Такая картина маслом...
– Картина?
– Да, картина. Я ведь немного разбираюсь в этих ваших художественных штучках. Смотришь вблизи - мазня мазней. Отойдешь на несколько шагов и - оп!
– появляется пейзаж или портрет.
– У вас достаточно примитивные представления...
– начал Ричард, но Фокс его перебил.
– К чему я вам это говорю? А вот к чему. То, что вы мне рассказываете - это как картина. Много-много разноцветных пятнышек. И вот я отступаю, прищуриваюсь и вижу, что кое-какие группы этих пятнышек выбиваются из общего фона.
– Какие же?
– Ричард разом потерял терпение. Он рассчитывал на серьезный разговор, а слушает какое-то дурачество про мазки и прищуривания.
– Какие?
– инспектор возвел глаза к небу, а потом принялся загибать пальцы.
– Во-первых, шляпка на портрете. Потом похищенный плащ мистера Марвина. Покушение на вашу персону. Поддельный чек. Кража из дома Форестов.
– А остальное, значит, вписывается?
– съязвил Ричард.
– Более-менее, - признал инспектор.
– Но именно эти пять нелепостей не дают мне покоя. Когда я разберусь с ними, всё разрешится. Ну, и ещё я жду кое-какую информацию от коллег...
– Что ж, удачи в написании картины преступления, - пожелал Ричард, задетый, что покушение на его жизнь обозвали нелепостью.
– С вашего позволения, я пойду - хочу заглянуть к Роуз.
– Да, конечно. Я сам загляну к ней. Позже.
Оставив инспектора посреди сада, наедине с размышлениями о нелепостях, Ричард поспешил во флигель.
Когда он постучался и открыл двери в комнату Роуз, девушка стояла у окна, глядя в сад. Ричард подумал, что она, должно быть, видела их прогулку с Фоксом, и почувствовал себя почти предателем. Роуз оглянулась, и на лице не было и следа слез. Ричарду показалось, что в глазах её промелькнула досада.
– Роуз...
– он обнял её, но девушка осторожно, но непреклонно высвободилась.
– Повторяю, мое отношение к тебе не изменилось и не изменится, что бы ни произошло. Мы уедем, и ты вскоре забудешь...
– Вам надо уехать немедленно. И одному.
– Почему? - спросил Ричард, холодея от предчувствий.
Роуз резко повернулась, глядя ему прямо в глаза.
– Потому что, - сказала она твердо и чётко, - я не хочу вас видеть. Всё, что было между нами, позабудьте. Это из-за вас. Если бы не вы, мой дядя был бы жив.
– Что ты говоришь?
– пролепетал Ричард.
Дверь открылась, и появился инспектор Фокс. Роуз вспорхнула с места, подбежала к нему, обняла за шею и крепко поцеловала в губы. Ричарду казалось, что он видит кошмарный сон.
– Мы с Брайеном решили пожениться, в воскресенье наша помолвка. Вы, Ричард, никогда мне не нравились. Уезжайте, я не хочу вас больше видеть.
Она несколько раз повторила: «Уезжайте, уезжайте немедленно».
Инспектор Фокс посмотрел на Роуз с некоторым удивлением, но потом обнял за талию и поцеловал в ответ.
– Ты молодец, что наконец-то решилась, - сказал он ей, а потом насмешливо взглянул на Ричарда.
– Сожалею, мистер художник, но девушка сделала свой выбор. Осмелюсь предположить, что она никогда об этом не пожалеет.