Тайна Дамы Дождя
Шрифт:
– Значит, всё, что вы говорили... это ложь?!
– Ричард постепенно оправился от растерянности, и теперь его захлестывала самая настоящая ярость.
– Всё это было ложью с самого начала? Вы просто смеялись надо мной, кокетничали, чтобы позлить этого типа? Фокса?
Роуз спокойно встретила его взгляд.
– Вы ещё омерзительнее, чем о вас говорили!
– выкрикнул Ричард.
– Я завтра же уеду из этого змеиного гнезда!
Оттолкнув Фокса, он бросился вниз по лестнице, а потом в дом, мимо ахнувшей миссис Пауэлл, которую чуть не сбил с ног. Ворвавшись в свою комнату, он принялся в гневе хватать альбомы, одежду, бритву и туалетные принадлежности, и запихивать в дорожную сумку. Ведьма! Вот кто настоящая ведьма! Обманщица! Лгунья! А ведь его предупреждали. Ему постоянно говорили, что Форесты лгут, что Форестам верить нельзя. Каким олухом он теперь выглядит в глазах этой парочки, что осталась во флигеле!
Он просидел в комнате до ужина, растравляя обиды, и не вышел даже к чаю, заслышав гонг. В восемь вечера в дверь постучали, это пришла миссис Пауэлл, напомнить, что ужин на столе и граф ждёт гостя. Ричард хотел отказаться сразу, но потом решил, что поступит невежливо по отношению к графу. Спустившись, он коротко поклонился лорду Сент-Джонсу и сказал, глядя в пол:
– Прошу меня простить, милорд, но сегодня мне совсем не хочется есть. Завтра я уезжаю, не спрашивайте, почему. Я не могу здесь больше находиться. Если не затруднит, поручите отправить мои холсты и краски с мольбертом, адрес я оставлю. Картину я допишу во Франции, вышлю вам почтой. Завтра я уже не успею с вами увидеться, поэтому прощаюсь сегодня. Благодарю за гостеприимство, и ещё раз прошу прощения.
Он круто развернулся и почти взбежал по лестнице.
– Дик! Дикон!
– крикнул сэр Джеймс ему вслед.
– Подождите, мальчик мой!..
Но для Ричарда разговаривать с кем-либо было выше сил. Он был измучен, но уснуть, как и в прошлую ночь, не смог.
Дождь шуршал по карнизу. Ричард встал с постели, подошёл к окну и прижался к стеклу лбом. Вспышка молнии осветила розарий так ярко, что стали видны листья на розовых кустах. И Ричард увидел Даму Дождя. Она стояла возле куста белых роз и смотрела прямо в окно.
Но теперь он не мог проникнуться её тайной и очарованием.
– Уйди, проклятое привидение!
– сказал Ричард в сердцах, и проснулся.
Оказывается, он всё-таки уснул, а удар грома его разбудил.
Что за дьявольский месяц! Обиды снова захватили его, и мысли были лишь о Роуз. Какая двуличная и жестокая особа! Неудивительно, что её дядюшка оказался вором и убийцей! А этот мерзкий инспектор посчитал покушение на него, Ричарда, нелепицей! Понятно, что это был... А кто же это был? Форест? Но зачем Форесту убивать его? Они с Роуз тогда ещё не начали своего расследования, не ездили в Торки и Вайдкомб-Мур. Не хотел, чтобы между ним и Роуз появилась симпатия? Но Форесту ведь нравилось, что Роуз общается с ним. И он даже предостерегал его, говоря о легкомыслии племянницы. «Форесты всегда лгут», - так говорила безумная Беатрис. Но она плохо говорила обо всех. И о Сент-Джонсах тоже. Ричард вспомнил, как сэр Джеймс целился в него из пистолета. В тот момент он поверил, что граф сейчас нажмет на курок и... Граф не узнал его. Вполне возможно. Когда тебя едва не придушили, в пороховом дыму не узнаешь и родного отца. Но почему он не узнал Ричарда по голосу? Ведь граф сам хвалился, что распознает на слух шаги всех обитателей Энкер-Хауза? И забыть имя ненавистной невестки... Но ведь граф стар, такое случается на склоне лет. Хотя, всё остальное он помнит на удивление хорошо, несмотря на старость.
А каков, собственно, возраст графа?
Ричард подскочил в постели. Если он старше Чарльза на полтора года, то... А когда родился Чарльз? Почему-то ему показалось страшно важным узнать когда родился Чарльз. Но как это сделать сейчас, ночью? Очень легко, ведь есть фамильный склеп...
Вооружившись карманным фонариком с батарейкой «Еveready» (прекрасное достижение науки), нахлобучив шляпу и накинув пальто поверх пижамы, Ричард отправился к склепу Сент-Джонсов. Дождь лил как из ведра, но Ричард его почти не замечал, охваченный непонятными сомнениями.
На входе в фамильную усыпальницу его ожидало разочарование - двери решетки запирал навесной замок. Ах да, замок был привешен Джейкобом. По просьбе графа. Зачем запирать склеп?
Он поднял камень и в два счета сбил замок.
Подсвечивая фонариком, он вошёл под низкие своды. Здесь было несколько каменных гробов. На крышках высечены имена и годы жизни. Всё под слоем пыли и мелкого сора. Ричард принялся смахивать пыль с надписей рукавом пальто. На пятой или шестой плите значился некий Джером Сент-Джонс, скончавшегося в 1901 году. Значит, и Чарльз должен лежать где-то поблизости.
Тут ноздрей Ричарда достиг знакомый запах. Едкий, резкий, какого не должно быть в склепе. Скипидар. Откуда здесь взяться скипидару? Принюхиваясь, как хорошая ищейка, художник уткнулся носом в крышку на могиле Ребекки Сент-Джонс, год смерти 1906. Пыль с одной стороны каменной плиты была стёрта, и камень поцарапан, как если бы крышку сдвигали. Волосы его зашевелились под шляпой, и разом вспомнились все страшные истории про вампиров, прячущихся в склепах. Утерев лоб, покрывшийся испариной, Ричард отступил на шаг и споткнулся о лом, приставленный к гробу. Зачем здесь лом?
Поколебавшись, Ричард взял фонарик в зубы, вооружился ломом и попытался сдвинуть крышку. Она ушла в сторону на удивление легко, а запах скипидара усилился. Внутри могилы лежал деревянный дубовый гроб, а на нем...
Ричард с удивлением вытащил плащ из дешёвой непромокаемой ткани, рассохшуюся шкатулку, обитую изнутри выцветшим бархатом, кисти и тряпки, выпачканные масляными красками. В качестве растворителя пользуются скипидаром, и тряпка насквозь им пропахла. Подумав, он бросил вещи обратно в могилу и задвинул крышку. Кто знает, какие похоронные обряды у англичан. Не стоит отнимать вещи у покойных.
Размышляя о странных находках, Ричард двинулся дальше и нашел то, что искал - могилу Чарльза. Стерев пыль, он прочитал годы жизни младшего Сент-Джонса. Фонарик в руке художника дрогнул и высветил на каменном полу засохший след остроносого ботинка. Смутная догадка заставила Ричарда броситься обратно к могиле леди Сент-Джонс, снова достать и осмотреть шкатулку более внимательно. В бархате было четыре гнезда - два длинных, в виде полумесяцев, два маленьких, округлых. Серьги, тиара, колье. Изумруды Сент-Джонсов.
Теперь нужно было выяснить ещё кое-что. Ричард помчался в усадьбу, взбежал по лестнице, прыгая через три ступеньки, вытащил из дорожной сумки скальпель, растворитель, масло и тряпки, и поспешил в галерею. Подтащив кресло, забрался на спинку и снял со стены портрет Регины Сент-Джонс, урожденной Гайлар. Руки его тряслись от нетерпения. Расположившись прямо на полу, он намочил тряпку в растворителе и принялся протирать лицо на портрете. Не до конца просохшая краска отставала достаточно хорошо. Чтобы дело шло быстрее, Ричард помогал себе скальпелем.