Тайна генерала Багратиона
Шрифт:
Позже граф написал своему знакомому, графу Каменскому, воевавшему с турками на Дунае, подробное письмо о визите Багратиона. Как часто бывает у шизофреников, будущий генерал-губернатор Москвы, допустивший пожар в ней, точно кожей почувствовал некое подводное течение, общее настроение собеседников, не выраженное ни словами, ни поступками. «Зачем он приезжал? — риторически вопрошал в письме «сумасшедший Федька». — Ведь его тут принимали худо.»
Глава тринадцатая. Предчувствие бури
По заснеженному первопутку князь Петр отправился обратно в Санкт-Петербург в начале
Зимние дороги в России тогда были куда более приятнее ухабистых летних или размытых весенне-осенних. Кибитка, поставленная на полозья, летела, как птица, по накатанному, почти ледяному тракту, останавливаясь лишь на почтовых станциях для смены лошадей. Там озябших путников бесплатно угощали чаем и за отдельную плату давали горячий обед.
Но расступились неоглядные белые поля и почерневшие от морозов рощи, ельники и дубравы, мелькнули бревенчатые избы пригорода, и стольный град Питер со всеми своими дворцами, прямыми проспектами и гранитными набережными вдоль берегов Невы и ее притоков предстал перед генералом от инфантерии в гордой красе.
На городской заставе унтер-офицер гарнизонного полка записал его чин, титул, фамилию в толстую книгу, затем открыл шлагбаум.
Много раз въезжал потомок грузинских царей в Северную Пальмиру, но нынче — с особым настроением и особым ожиданием. Он договорился с Екатериной Павловной в Вене, что письма их пойдут с русским дипломатическим курьером, и потому прежде всего следовало Багратиону навестить своего знакомого в почтовой экспедиции Министерства иностранных дел.
Там его ждали два послания. Первое пришло в середине октября. Любезная супруга коротко извещала мужа о том, что 28 сентября сего года она благополучно разрешилась от беремени. На свет появился крепкий, здоровый ребенок. Далее княгиня Багратион добавляла несколько слов как бы в свое оправдание: это — не мальчик, а девочка.
Действительно, генерал больше бы обрадовался мальчику. Как-никак, но все-таки наследник. Уж ему-то Багратион дал бы достойное образование, определил в своей лейб-гвардии Егерский полк, довел до офицерского чина, благословил на служение Отечеству.
В старости сей малый утешал бы бывалого воина своим бравым видом — в темно-зеленом мундире с оранжевыми обшлагами, с золотыми — дай Бог, полковничьими или генеральскими — эполетами и при шпаге с наградным, Георгиевским темляком. [30]
30
Знак отличия в виде украшения из лент.
Перечитывая письмо из шести строк, Петр Иванович невольно усмехался. Ну и бракодел этот несносный граф Меттерних! Женщины рожают от него одних девчонок. Например, его законная жена — трех дочерей. Сам он в долгу, как в шелку, ибо французы захватили поместья, принадлежащие ему в Моравии. Теперь, однако, говорят, будто Наполеон распорядился вернуть их австрийскому министру иностранных дел. Так ведь не задаром! За услугу, которая ныне ни для кого не тайна. Меттерних обязался вовлечь монархию Габсбургов в антироссийский военный союз с Францией.
Второе письмо, пришедшее через неделю после первого, сильно от него отличалось: вместо шести строк — две страницы. Оно тоже начиналось с семейных новостей. Девочку крестили по православному обряду и нарекли именем Анна. Она отлично
Между тем добрый знакомый князя в Вене, граф Разумовский, передает ему поклон. В последнее время весьма огорчают Андрея Кирилловича новости из города Бухареста.
Коммивояжер тонкосуконной мануфактуры Готлиб Шпильманн найден мертвым в своем номере в гостинице, что находится на площади Кроцулеску. Сопровождавший его Альберт Ган вообще пропал бесследно. Попытки разыскать Гана пока ни к чему не приводят. Градоначальник Бухареста, или по-валашски «примар», уклоняется от встреч с нарочным Разумовского и отказывается начинать следствие о пропаже человека.
Багратион печально вздохнул. Трусы и продажные шкуры эти румынские бояре. Русская армия ушла из Бухареста к Дунаю, и они, видимо, совсем перестали слушаться. Князь Петр, будучи Главнокомандующим, знал, как разговаривать с ними. Только кнут, а потом — пряник и то, если ведут себя порядочно. Потомки даков, как все полудикие племена, уважают лишь грубую силу. Но графу Каменскому недосуг разбираться в сих дипломатических тонкостях. Он мнит себя Александром Македонским, великим полководцем всех времен и народов.
Когда при беседе в библиотеке 8 августа Александр Первый сказал: «Этого перса каким-то невероятным образом вычислили и сумели задержать сотрудники французского консульства.», то князь Петр сразу подумал, остались ли в живых при столь удачном для французов стечении обстоятельств сын серхенга Резы и его смелый спутник — прапорщик лейб-гвардии Преображенского полка. Мысленно генерал тотчас попросил Всемогущего Господа Бога нашего Иисуса Христа, чтоб вражеские пуля и клинок миновали бы его знакомых. Собственно говоря, он молился о том с первого дня их плавания на «Генриетте». Однако затем постепенно успокоился. Решил, будто дело, начавшееся хорошо, непременно добром и закончится.
Второе письмо Екатерины Павловны пронизывала грусть, и это можно было объяснить обычным для женщины после родов подавленным настроением. Не могла она в открытой переписке обсуждать с мужем провал операции, которую они оба готовили в Вене с особым усердием и большими надеждами. Еще труднее объяснять непосвященным ее скорбь по людям, чье социальное положение не позволяло им входить в круг великосветских знакомых княгини. Подумаешь, какой-то коммивояжер тонкосуконной мануфактуры в Линце и его помощник! Может ли быть нечто общее у них с их грошовыми, приземленными заботами и у графини, урожденной Скавронской, дальней родственницы царствующей фамилии в России? Конечно, нет.
В эту минуту князь Петр мечтал очутиться рядом с милой женушкой, обнять ее, прижать к груди, расцеловать, сказать ей много ласковых, утешительных слов. Может быть, о силе рока и непредсказуемости судьбы. А может быть, суровее и крепче — о французах, которым пока укорота нет. Но они дождутся своего часа! Ответят за все, что совершили и, наверное, еще совершат под водительством безбожного Корсиканца.
Кого изберет Всевышний исполнителем небесного гнева и отмщения, пока неясно. Однако судя по известиям, приходящим из-за рубежа, видно, как решительно взялся Наполеон за подготовку нового военного похода. Направление избрано на восток, то есть в пределы Российской империи. Стало быть, именно русским будет дано свыше сие предначертание Божье: остановить бег надменного завоевателя, на собственной земле сокрушить бесчисленные полчища его.