Тайна гувернантки
Шрифт:
— Даусетты забеспокоятся, если я не появлюсь к завтраку, — с сожалением сказала Эмбер.
Ричард махнул рукой, легким жестом отметая все проблемы:
— Это просто решить. Пошлем в Грейхилл с запиской того самого прохиндея, у нас с ним давние счеты, пускай прогуляется под дождиком.
Это была самая странная гостиная из всех, что Эмбер видела в своей жизни.
Маленький домик четы Дэмпси стоял на холме в окружении букового леса, дорога к нему вела меж известковых скал, делавших местность весьма живописной. Эмбер и не знала, что тут, совсем рядом, прячется такая красота. Плющ увивал дом от фундамента до крыши,
Если гостиная отделана в охотничьем стиле, рассуждала как-то за обедом леди Даусетт, то на стенах непременно должны красоваться головы оленей, кабанов и волков, перемежаясь с картинами, где намалеваны мертвые фазаны. Если стиль гостиной деревенский, то уместны будут картинки с пейзажами, мельницами, пастухами, а накидки на мебели будут яркие и нарочито грубоватые. Если привыкли принимать изысканных гостей из Лондона, тут уж не до сельских красот: светлая мебель, дорогие гардины, тонкие фарфоровые статуэтки. Однако стиль нужно выдерживать, уверяла леди Даусетт.
Ничего такого в гостиной Дэмпси не было.
Мебель стояла самая разнообразная — от колченогих стульев, чей век начался приблизительно тогда же, когда родился местный дворецкий, ныне уже седой, до чудовищного дивана с потертой золотистой обивкой. Картины висели густо и вразнобой: тут ощерился пушками фрегат, там веселый сатир играет на флейте, здесь кружатся в танце луноликие девушки. Дохлых фазанов не обнаружилось ни одного, зато в избытке имелись итальянские пейзажи. На каминной полке теснились статуэтки, разлапистые раковины, модели кораблей с тряпичными парусами. Кроме того, в гостиной имелись совершенно сюда не подходящие шкафы, набитые книгами так плотно, что вытащить хоть одну наверняка представляет проблему. Эмбер обводила комнату взглядом, пытаясь понять, гостиная это, библиотека или столовая — судя по круглому столу посередине, нельзя исключать и последний вариант.
Ричард наблюдал за Эмбер с улыбкой:
— Нравится? Здесь во всех комнатах так. Старину Дэмпси абсолютно не волнуют светские мелочи, да и не принимает он у себя снобов, которые способны морщить нос при виде этого безобразия. По правде говоря, его чаще всего нет дома.
— Никогда не видела ничего подобного.
— Признаюсь, в Айриш-Хаусе творится приблизительно то же самое.
И, заметив недоумевающий взгляд Эмбер, Ричард пояснил:
— Айриш-Хаус — это мой дом в Сомерсете. Весьма нелепое сооружение. Но мне там нравится, хоть я и не домосед. При жизни моего отца там был управляющий, братьям этот дом не нужен, так что, когда он достался мне в наследство, я отправил на покой старого дворецкого и нанял парня помоложе, который слова мне поперек не говорит. Хочет хозяин, чтобы чай подавали в кабинет, — пожалуйста. Книги в столовой? Охотно. Лишь бы жалованье было приятным. Здешний дворецкий — тот просто смирился, а моего я правильно воспитал.
Хозяева дома Эмбер очаровали сразу. Патрик Дэмпси, невысокий полноватый мужчина с лицом, изрезанным морщинами, словно местные поля — оврагами, обрадовался гостям так, что, казалось, сейчас воспарит к потолку от счастья. Мег Дэмпси, кругленькая улыбчивая женщина с гладкими седыми волосами, соответствовала представлениям Эмбер
Оказалось, что мистер Дэмпси пишет книгу о своих путешествиях, и кое-кто в Лондоне уже намекнул ему, что по окончании сей труд непременно издадут; Ричард, развалившийся и кресле и с аппетитом жующий бисквит, посетовал, что у него нет времени тоже заняться писательским трудом.
— Доживешь до моих лет и займешься, — успокоил его мистер Дэмпси. — Когда по ночам не спится, а дорогая жена похрапывает и нет никакой надежды ее разбудить, остается только писать.
— Ты никогда и не пробовал! — фыркнула миссис Дэмпси и обратилась к Эмбер: — Вы не поверите, он умудряется писать даже в карете! Ночью! Если мужчине что-то втемяшилось в голову, пиши пропало. Уж извините за каламбур!
Эмбер кивнула, как будто много понимала в мужчинах.
— Но женщина всегда может склонить нас на свою сторону, действуя исподтишка, — заметил Ричард.
В присутствии своих друзей он казался совсем другим, даже не таким, как у Фэйрхедов. Все-таки близнецы младше его, и лорд Мэнли для них — скорее фигура, вытеснившая образ отца; а с Патриком и Мег Ричард был на равных. Они жили в каком-то другом мире, и чем больше Эмбер прикасалась к этому миру, тем больше он ей нравился.
Там не существовало границ. Можно говорить о разных вещах. Можно задавать вопросы и получать на них ответы. Можно совершать поступки, которые большинство сочло бы не преступными, но странными. А главное, отношение общества никоим образом не задевало таких людей — видимо, потому, что они нашли свое место в мире и были счастливы.
Мистер Дэмпси рассказывал о Франции; они с женой провели несколько месяцев в Авиньоне (мистера Дэмпси привлекла одна из тамошних библиотек) и пребывали в восторге. Небо там, говорили они, не то что линялая английская тряпка; нет, там настоящие синие небеса, при взгляде на которые так и хочется вспомнить о Боге. И виноградники, и смуглые местные жители, и горы на горизонте, словно обрисованные чернилами.
— А я больше люблю Италию, — сказал Ричард.
— Свет? — понимающе усмехнулся Патрик. — Помню, ты мне говорил.
— Свет? — переспросила Эмбер.
— Я — коллекционер световых впечатлений, — объяснил Ричард. — Собираю в памяти рассветы, закаты, туманные дни, форму облаков, тени. В Италии лучший свет в мире, после Англии, конечно.
— Пфе! Ты патриот, мой мальчик!
— Патриотом быть не модно.
— Индия позади, что дальше?
— Либо Карибское море, либо Америка.
— Но в Америке война, Ричард, — осторожно заметила миссис Дэмпси.
— Вот именно. — Он еле заметно скривился. — И пара рук, умеющих оперировать, там точно не будет лишней.
— Я полагал, что ты способен здраво оценивать свои силы, — хмыкнул мистер Дэмпси. — Ты заблуждаешься.
Ричард ощетинился:
— Почему?
— Потому что твоя стихия — не война. На войне и без тебя народу хватит. А здесь тоже нужны хорошие врачи, если это тебя волнует. Сколько операций ты провел в Индии?
Ричард бросил короткий взгляд на Эмбер и неохотно сознался:
— Пятьдесят две.
— За два месяца пребывания. А как с удачами?
— Сорок восемь. Патрик присвистнул.