Тайна личности Борна (др. перевод)

Ладлэм Роберт

— Или Карлос, — повысил голос Джиллет, — ни Карлос, ни Каин политикой не занимаются. Оба работают по найму. Почему всякий раз, когда совершается убийство с заметными последствиями, мы приписываем его Каину?

— Потому что всякий раз, — отвечал Ноултон, не скрывая снисходительности, — информированные источники независимо друг от друга сообщали одну и ту же информацию. Поскольку информаторы между собой не знакомы, вряд ли тут может быть совпадение.

— Все это слишком ладно сходится, — упорствовал Джиллет.

— Вернемся к Брюсселю, — вмешался полковник. — Если это был Каин, то зачем ему убивать брокера из «Русалмаза»? Он же его использовал?

— Тайного брокера, — поправил начальник из

ЦРУ. — По разным причинам, согласно нашим информаторам. Он был вор, а почему бы и нет? Большинство его клиентов воры, они не очень исправно платят налоги. Он мог в чем-то обмануть Каина, и если так, то это стало последней его операцией. Или он мог оказаться настолько глупым, чтобы спекулировать тем, что знает, кто такой Каин. Одного подобного намека было бы достаточно, чтобы схлопотать иглу. Или же, возможно, Каин просто хотел замести следы. Как бы там ни было, но обстоятельства плюс источники оставляют мало сомнений в том, что это был Каин.

— Их будет куда больше, когда я поясню насчет Цюриха, — сказал Маннинг. — Можно приступать к отчету?

— Минутку, пожалуйста, — бросил Дэвид Эббот, разжигая трубку. — Кажется, наш коллега из Совета безопасности упомянул о происшествии, связанном с Каином, которое имело место шесть месяцев тому назад. Может быть, нам стоит послушать про это?

— Зачем? — спросил Джиллет, поводя совиными глазами в очках без оправы. — Фактор времени исключает всякую связь этого случая с Брюсселем или Цюрихом. Об этом я тоже упоминал.

— Да, упоминали, — согласился некогда великолепный Монах тайных операций. — Я полагал, что любые дополнительные сведения могли быть полезны. Как вы сказали, мы всегда можем вернуться к отчету, он здесь, перед нами. Однако если вы считаете это неуместным, продолжим с Цюрихом.

— Благодарю, мистер Эббот, — сказал полковник. — Как видите, одиннадцать дней тому назад в Цюрихе были убиты четыре человека. Один из них — сторож при автостоянке у реки Лиммат. Можно предположить, что он не замешан в делах Каина, а оказался там случайно. Двое других были найдены на одной из аллей на левом берегу. На первый взгляд, ничем не связанные между собой убийства, если не считать четвертой жертвы. Она имеет отношение к двум убитым в аллее — все трое были из городских низов Цюриха и Мюнхена — и, без всякого сомнения, к Каину.

— Это Черняк, — сказал Джиллет, глядя в отчет. — По крайней мере, я полагаю, что это Черняк. Мне это имя знакомо и ассоциируется с одним из досье на Каина.

— И не случайно, — ответил Маннинг, — впервые оно появилось в докладе Джи-два восемнадцать месяцев тому назад и вновь всплыло год спустя.

— Иначе говоря, шесть месяцев тому назад, — мягко вставил Эббот.

— Да, сэр, — продолжал полковник, — если кого и можно назвать настоящим отребьем, так это Черняка. Во время войны он был завербован в Чехословакии, работал в Дахау как специалист по допросам со знанием трех языков и проявил там крайнюю жестокость. Он посылал поляков, словаков и евреев на расстрел, вырвав у них путем пыток и подлогов признания во всевозможных преступлениях, как требовало командование лагеря. Он шел на все, чтобы снискать расположение своих хозяев, и самым страшным садистам не снились его подвиги. Но о чем они не догадывались, так это о том, что он собирал и систематизировал сведения об их подвигах. После войны он бежал, лишился обеих ног, подорвавшись на мине, после чего весьма благополучно существовал за счет вымогательств у коллег по Дахау. Каин нашел его и использовал как посредника для получения платы за убийства.

— Позвольте! — энергично возразил Ноултон. — Мы раньше занимались делом этого Черняка. Если помните, первым его раскрыло наше Управление. Мы бы давно это сделали, если бы не вмешался государственный департамент, действуя

в интересах некоторых влиятельных антисоветски настроенных лиц в Бонне. Вы полагаете, что Каин использовал Черняка, но вы в этом не можете быть уверены, так же как и мы.

— Мы знаем это наверняка, — отрезал Маннинг. — Семь с половиной месяцев назад поступило сообщение о человеке, который держит ресторан под названием «Три альпийские хижины». Стало известно, что он служит связным между Каином и Черняком. Несколько недель мы держали его под наблюдением, но ничего не нашли. Мелкая пешка в уголовном мире Цюриха — и все. Мы не долго с ним возились. — Полковник сделал паузу, довольный тем, что все глаза были обращены на него. — Узнав про убийство Черняка, мы предприняли рискованный ход. Пять дней тому назад двое наших людей спрятались в «Трех хижинах», когда ресторан закрылся. Они прижали владельца и обвинили его в сделках с Черняком и работе на Каина. Они разыграли целое представление. И представьте себе, как они поразились, когда тот раскололся, буквально рухнул перед ними на колени и стал просить защиты. Он признал, что Каин был в Цюрихе в ту ночь, когда убили Черняка, что, собственно, он в ту ночь видел Каина и речь шла о Черняке. В крайне негативном смысле.

Военный вновь сделал паузу, тишину нарушил лишь Дэвид Эббот, который присвистнул, не выпуская изо рта свою трубку.

— А вот это действительно сильно сказано, — заметил Монах.

— Почему Управление не получило сведений о донесении, полученном вами семь месяцев назад? — жестко спросил Ноултон из ЦРУ.

— Они не подтвердились.

— В ваших руках. В наших могло быть иначе.

— Возможно. Я признал, что мы недостаточно долго им занимались. Не хватает персонала. Кто из нас может себе позволить бесконечно вести непродуктивную слежку?

— Мы бы разделили с вами эту заботу, если бы знали.

— А мы бы избавили вас от хлопот о брюссельском досье, если бы нам про него сказали.

— Откуда была наводка? — нетерпеливо спросил Маннинга Джиллет.

— Она поступила анонимно.

— И вы этим удовлетворились? — Птичье выражение лица Джиллета передавало его удивление.

— Это одна из причин, почему первоначальное наблюдение было ограниченным.

— Да, разумеется, но вы хотите сказать, что потом к этому не возвращались?

— Естественно, мы это сделали, — раздраженно ответил полковник.

— Как видно, без особого рвения, — сердито продолжал Джиллет. — Вам не пришло в голову, что кто-нибудь в Лэнгли [67] или в СНБ мог бы помочь? Мог бы заполнить тот или иной пробел? Я согласен с Питером. Нас следовало информировать.

— Есть причина, по которой это не было сделано. — Маннинг перевел дух. В окружении менее военизированном это могло бы быть истолковано как вздох.

— Информатор дал нам понять, что, если в дело вмешаются другие ведомства, он больше не выйдет на контакт. Мы решили, что это условие придется выполнить. Так мы делали и прежде.

67

Лэнгли — пригород Вашингтона, где расположена штаб-квартира ЦРУ.

— Что вы говорите? — Ноултон отложил листок с отчетом и уставился на пентагоновского офицера.

— Тут нет ничего нового, Питер. У каждого из нас свои источники, и мы их бережем.

— Это мне известно. Именно потому вам не было сказано про Брюссель.

Установившееся на некоторое время молчание было прервано жестким голосом Альфреда Джиллета из Совета безопасности:

— Как часто «мы делали это прежде», полковник?

— Что? — Маннинг посмотрел на Джиллета, зная, что Дэвид Эббот следит за ними обоими.