Тайна Лысой горы
Шрифт:
Выход был найден. Оставалась мелочь — как следует замаскировать меня под иностранца.
Закипела работа. Рубен слетал домой и притащил за пазухой, чтобы никто не увидел, туфли старшей сестры. Я ахнул, увидя, какой огромный каблук приделан к этим туфлям.
—На платформе!— авторитетно сообщил Рубен.— На ней вся Европа ходит. И Америка тоже.
—Да как же я пойду в них!— испугался я.— Свалюсь ведь после первого шага. Сообразил тоже — женские туфли приволочь.
—Ничего, потренируешься.
—А если улепетывать придется? Мало ли чего... Разве я на этих пнях убегу?
—Убежишь!— с жаром продолжал убеждать Рубен.— Туфли в руки — и убежишь.
—В руки? Ну, это совсем другое дело!— согласился я.
Серега пошел еще дальше — принес мамину клетчатую юбку.
—Ну, ты и даешь!— опешил я. Вы под кого меня замаскировать решили — под иностранца или иностранку? На что мне юбка-то?
Сергей объяснил:
— А в некоторых странах мужики вместо брюки юбки таскают. Я часто в «Клубе кинопутешествий» видел. Точь-в-точь вот такая — клетчатая.
—Точно видел?— с сомнением спросил я.
— Да чтоб мне!..— подавился клятвой Серега.— Юбку они носили, юбку!
—Ладно, попробуем,— смирился я и нырнул в юбку. Она долго не желала держаться на мне, то и дело, плюхаясь к ногам. Я болтался в юбке, как пестик в ступе.
—Давай мы ее привяжем,— предложил Серега.— Оконфузишься ведь — посреди города юбку посеешь.
—Тащи веревку,— кивнул я.
Серега дважды обернул меня вокруг талии веревкой и крепко связал концы. Мы подергали за подол — юбка держалась крепко.
—Совсем другое дело!— расцвел Серега.— Теперь ее с тебя и трактором не стянешь.
Стали думать дальше. Следующей пошла в дело потрепанная джинсовая курточка Рубеновского братишки. Она была нещадно мала и застегнуть ее на мне не было никакой возможности. Меня даже клали на диван и, упираясь ногой в ребра, пытались застегнуть курточку — все напрасно. Тяжело дыша, модельеры отступили.
—Что будем делать?— спросил Рубен и с надеждой посмотрел на Серегу.— Думай, специалист по моде.
Серегу не смутила неудача.
—Снимай куртку! — приказал он. — Тащи бритву и ножницы.
Получив требуемое, он принялся отпарывать пуговицы, а на их месте вырезать ножницами дырочки. Мы с удивлением наблюдали за таинственными действиями Сергея, все это он проделывал, храня гнетущее молчание. Наконец дырочки были готовы, и Серега велел мне надевать курточку. Теперь полы ее отставали друг от друга сантиметров на десять. К тому же, между юбкой и курточкой возникла такая же ничейная полоса.
—Отлично!— воскликнул Серега, не скрывая восхищения.— По ихней моде главное, чтобы пупок был виден. Ну-ка, давай мы теперь юбчонку малость потревожим. Вот так, вот так — вызволяй пупок из плена... Ух, красавец!
Я безвольно позволял модельеру делать со мной все, что заблагорассудится.
—А теперь займемся курточкой!— Серега явно входил во вкус. Он выбежал во двор и скоро мы услышали радостный визг Карабаса. Мы с Рубеном насторожились.
—Кажись, с пса шкуру снимает?— предположил Рубен.
—Одалживает,— усмехнулся я, все еще не догадываясь о том, что Серега не поделил во дворе с добродушным Карабасом, вообще редко выползавшим на солнце из прохладной конуры.
Но тут вернулся Серега, восторженно потрясая цепью, которую он одолжил у Карабаса.
—Вот, что нам надо!
Я задохнулся от обиды.
— Это что же такое!— вскричал я.— Где ты видел, чтобы гостей на цепи по городу водили?
Серега досадливо махнул рукой — молчи, мол, если не понимаешь, и, метнувшись ко мне, стал ловко шнуровать цепью курточку. Концы цепи, свисавшие из нижних дырочек, он связал гремящим бантиком.
—Теперь подумаем о плечах,— сказал Серега.
Он, как ищейка, обегал комнату и скоро приволок небольшую яркую клеенку с бабушкиного сундука. Схватив ножницы, он вырезал круг посреди клеенки, и бросил ее мне:
—Суй голову!
—Чего?— возмутился я.— Клеенку одевать! Я тебе человек или стол обеденный? Эдак ты скоро на мне и хлеб станешь резать...
—Суй голову!— рассердился Серега.— Это раньше была клеенка, а теперь очень даже модная вещь, По-ихнему называется пончо.
Я повиновался.
Серега не скрывал восхищения. Теперь ему не давала покоя только моя голова. Серега мучительно думал, чем ее прикрыть.
— Только учти,— строго предупредил я.— Миску Карабаса можешь напяливать на себя.
—Погоди ты!— досадливо поморщился Серега.— Думать не мешай,
И тут отличился Рубен.
—Сомбреро!— вскричал он.— У меня ведь сохранилось сомбреро!
— И точно!— восхитился Серега.— С новогоднего карнавала осталось. Тащи скорее!
Водрузив на голову сомбреро, я подошел к трюмо. На меня смотрело диковинное существо. Похожие существа я видел только в детских журналах в разделе для смекалистых. От читателя требовалось сообразить и сообщить в редакцию, из частей тела каких животных составлено нарисованное чудище, крепко стоящее на земле на слоновьих ногах — по бокам чудища торчали орлиные крылья, ноги венчали гусиные перепонки, половину головы занимали джунгли оленьих рогов, а с другой половины уныло свисал петушиный гребешок.
Вот такое чудище и рассматривало сейчас меня из зеркала. Увидев кислую мину на моем лице, Серега подтолкнул меня к двери:
—Ты иди... Во дворе погуляй. Привыкай пока к платформе. И вообще...
Я заковылял во двор и пошел первым делом к будке Карабаса — извиняться за бесцеремонно снятую цепь. Увидя меня, Карабас пугливо взвизгнул и, поджав хвост, стрелой юркнул в конуру.
—И ты меня не признаешь,— вздохнул я.
У меня оставалось лишь одно занятие — привыкать к самому себе. Этим я и занялся. А Рубен с Серегой в это время аккуратно собирали и склеивали жвачные этикетки, придавая им вид новеньких, нетронутых. Но каждая жвачка было с сюрпризом — внутри лежал заранее написанный текст. Пока Серега занимался моей экипировкой, Рубен успел сто раз переписать его на отдельных листочках. А теперь друзья аккуратно упаковывали текст, маскируя его под этикетками жвачки. В каждой пачке были такие слова: