Тайна объекта «С-22»
Шрифт:
То, что его ждут трудности, Мышлаевский знал, но то, с чем ему пришлось столкнуться почти сразу по приземлении, превзошло его ожидания. И хотя сам перелет и даже высадка прошли удачно, дальше потянулась полоса сплошного невезенья. Правда, его группа была хорошо подготовлена к автономным действиям, но, как известно, ресурс любой автономности имеет предел. Им еще повезло, что база у озера осталась нераскрытой.
Тогда, в сентябре, несмотря на спешку и общую неразбериху, Рыбчинскому удалось-таки все хорошо замаскировать,
Другая задача оказалась посложнее. Мышлаевский весьма скоро понял, что система «вывоза» нанесла им непоправимый ущерб. Людей, на которых они с Дембицким расчитывали, закладывая систему связи и баз, просто не было. Видимо, часть из них, быстро разобравшись что к чему, постаралась исчезнуть, другая… Об их судьбе Мышлаевский мог лишь строить догадки.
Поскольку весь расчет строился на ближайшем начале военных действий, о легализации речь не шла. Вернее, считалось, что удастся воспользоваться якобы имевшимися опорными пунктами. Но, увы, опереться Мышлаевскому было не на кого, и поручик решился на отчаянный шаг.
Он отдавал себе ясный отчет, что Вукс, встретившийся со Свирчевским, никак не мог предполагать такого развития событий, и поэтому надеяться на «почтовый ящик» не приходилось. Оставалось одно — если где-то что-то уцелело, то скорее в городе, и поэтому надо было идти туда, на узловую квартиру.
Знал о ней только сам Мышлаевский, пароли вообще отсутствовали, а значит, посылать кого-то другого было бесполезно, да, по большому счету, и некого. Следовательно, нужно было идти самому. Без связи, без прикрытия и документов…
Тщательно разработав маршрут, Мышлаевский, надеясь только на везение, лесными дорогами и тропками добрался-таки до города. Оставалось главное: пройти улицами. Поразмыслив, поручик решил идти ближе к полуночи. По крайней мере, в это время последние пешеходы еще не вызывают подозрений, а в случае чего есть шанс уйти от погони.
Куда идти, Мышлаевский знал прекрасно, вдобавок ему снова повезло, так как на пешеходном мосту, соединявшим поросший кустарником район Гребли с собственно городом, не оказалось милицейского поста.
Очутившись в таких знакомых проулках, Мышлаевский воспрянул духом и вскоре задворками вышел к нужному дому. Первым делом поручик огляделся, прислушался и, толкнув незапертую дверь, очутился в темном, пахнущем помоями, коридоре.
Он сделал шаг, другой и вдруг случайно сброшенный им с табуретки таз, наполнил закуток плеском, звоном и грохотом. Мышлаевский рванулся вперед, через вторую дверь ввалился в хорошо освещенную комнату, и тут его остановил знакомый голос, громко воскликнувший:
— Поручик?! Вы? Откуда, черт побери?
— Из Лондона… — машинально ответил Мышлаевский.
Поручик протер глаза,
— Вы здесь… — только и смог произнести Мышлаевский.
Скорей всего Мендель поленился вылить ополоски из злополучного таза, и теперь правая сторона щегольских галифе Мышлаевского темнела от выплеснутой воды, а по кавалерийским леям и голенищам офицерских сапог скатывались сероватые капли.
Удивление, радость и недоумение одновременно отразились на лице пана Казимира, и в результате все вылилось в насмешливую тираду, мгновенно разрядившую обстановку:
— Вот видите, панове, что бывает, когда вваливаются не глядя!
— И не предупредив, — добавил поручик Вукс.
— Как — не предупредив? — опешил Мышлаевский. — Разве сигнала не было?
— Был, был… — подтвердил пан Казимир, внимательно наблюдая за Мышлаевским, смущенно стряхивавшим со штанов воду.
Теперь майору многое стало совершенно ясно, и он, перейдя на деловой тон, уточнил:
— Выходит, пан поручик и есть… эмиссар?
— Да… Это я.
— Ну дела… — Майор подошел к Мышлаевскому, радостно потряс его за плечи и первым делом спросил: — Когда отказали двигатели?
— Вы знаете? — Мышлаевский сразу посерьезнел. — Первый почти сразу…
— И вы повернули на Румынию?
— Нет, на новую базу… Хотели отремонтировать. А на посадке второй мотор обрезало, ну мы и плюхнулись. Потом машину спрятали, все замаскировали и дальше пешком. Но дошли все, как приказано…
— Ну молодцы! — обрадовался пан Казимир и быстро спросил: — Машину где спрятали?
— На бывшей торфоразработке. Там яма огромная водой залита.
— Ясно… — майор облегченно вздохнул. — Ну а в Лондоне что?
— Сначала вроде как никто ничего… А недавно собрали нас всех, проинструктировали и на парашютах сюда… Высадились в районе базы, и я почти сразу сюда.
— Кто еще прилетел?
— Экипаж самолета, поручик Рыбчинский и я.
Почувствовав, что Мышлаевский что-то недоговаривает, пан Казимир задал вопрос в лоб:
— Про меня речи не было?
— Была… — Мышлаевский забыл про штанину и подтянулся.
— Ну!
— Мне поручено передать пану майору… — Мышлаевский окинул всех взглядом. — Война между Россией и Германией вот-вот начнется!
— Так… — пан Казимир посмотрел на будто проглотившего язык еврея и неожиданно севшим голосом сказал: — Ну вот, старина, а ты еще как-то спрашивал, чем кончится это лето…
Последнее время Усенко редко бывал свободен и потому особо ценил возможность прогуляться по вечернему городу. Жара уже давно спала, и только отдающие тепло камни брусчатки напоминали о дневном зное. Где-то неподалеку магазин запирали на ночь, и грохот длинных гофрированных жалюзей, спускавшихся до самого тротуара, далеко разносился в предсумеречной тишине затихающей улочки.